– Да пытаюсь я, пытаюсь… – тараторила начинающий водитель.

Один из мордоворотов размахнулся и выбил локтем заднее боковое стекло со стороны водителя. Схватил курносую за шиворот куртки, потянул на себя. Та уперлась ногами в дверцу. Казалось, еще немного, и он вытащит ее из салона. Но на помощь к подруге пришла коротко стриженная – пшикнула из баллончика в лицо мордовороту. Краска попала ему в глаза. Тот разжал пальцы, спрятал лицо в ладони и, завывая, начал метаться из стороны в сторону. Двое других уже раскачивали машину, намереваясь опрокинуть ее на крышу.

– Вот черт, педали перепутала, – сообразила наконец белокурая и переставила ногу с педали тормоза на газ.

Заурчал движок. «Фольксваген»-«жук» рванул с места. Охранники, матерясь, побежали за ним следом…

…Проникшие на территорию особняка никем не замеченные Ларин и Петрашевский уже стояли у маленькой двери в торце особняка. Первый напряженно наблюдал за участком улицы, просматривающимся за открытыми воротами, второй ковырялся отмычкой в навесном замке.

– Ну что там? – спросил Колян.

– Двое за ними побежали. Третий сюда идет. Наше счастье, что он ничего не видит. Девчонки ему краской в глаза брызнули. Но ты поторопись.

Внутри замка что-то щелкнуло. Один конец металлической дужки выскочил из крепления.

Дверь, ведущая в подвал, бесшумно закрылась за мужчинами. Андрей и Колян стояли в кромешной темноте, полнившейся странными звуками: приглушенным гудением, поскрипыванием. Ларин принюхался. В воздухе витал едкий запах – словно кто-то распылил освежитель воздуха с ароматом цитрусовых.

– Окон здесь нет? – спросил Ларин шепотом.

– Вроде нет, – ответил Колян.

Рука Андрея нащупала на стене выключатель. Загорелся свет. Ларин и Петрашевский прищурились. В небольшом помещении стояли стиральные машины, гладильные доски. На полках пестрели разноцветными упаковками стиральные порошки, ополаскиватели, отбеливатели и прочая бытовая химия. На провисших веревках сушились пронумерованное постельное белье, синие пижамы. Одна из стиральных машин была включена. Она то гудела, то скрипела, усиленно вращая в центрифуге сбившуюся в кучу одежду.

Из хозблока наверх вела металлическая винтовая лестница. Андрей и Колян поднялись по ее ступенькам и замерли у приоткрытой двери. Прислушались. Тишина. Было лишь слышно, как где-то в глубине дома тикают настенные часы.

Мужчины крались узким темным коридором. Ларин уже успел пожалеть, что не прихватил с собой фонарик. Но, к счастью, у Петрашевского оказалась зажигалка. Останавливаясь у дверей, Колян щелкал ею, вчитывался в странные таблички на них. «Комната для релаксации», «Кабинет процедур». Было интересно заглянуть за них, узнать, что скрывается за этими странными названиями, от которых веяло больничным колоритом. Но каждая минута была на счету.

Неожиданно тусклое пламя зажигалки высветило на очередной двери листок с фамилиями, который был приклеен полоской скотча к табличке с надписью «Спальня». Гигант пробежался взглядом по списку, и его лицо расплылось в улыбке. В самом низу размашистым почерком было написано: «Виолетта П.».

– Ты, это, на стреме постой, – попросил Андрея Колян и взялся за дверную ручку.

Ларин кивнул.

Оказавшись в спальне, Петрашевский не решился задействовать зажигалку – вдруг кто-то из детей проснется, испугается его и закричит. А потому он тихо позвал:

– Виолетта, Виолетта…

Но в ответ – тишина. Было лишь слышно, как скрипят пружины матрасов, легкое детское посапывание. Вдруг Коляна кто-то схватил за руку. Бывший зэк оглянулся. На него из темноты смотрели два белка глаз.

– Виолетту увезли, – послышался сонный мальчишеский голос.

– Куда? – насторожился Петрашевский.

– К Николаю Павловичу, – ответили из темноты.

– Так ее здесь нет?

– Виолетта уехала. К Николаю Павловичу, – повторил голос.

Дверь приоткрылась.

– Быстрее, уходим, – позвал гиганта Андрей.

– Сейчас, сейчас, – уходить с пустыми руками Колян не собирался, ведь он пришел сюда ради одного – найти свою дочь.

Щелкнула зажигалка. Тусклое пламя осветило лицо рыжеволосого мальчика, сидевшего на кровати в позе лотоса с вытянутыми перед собой руками – словно бы лунатик. Казалось, что он сейчас встанет, пройдет мимо Коляна, выйдет за дверь…

Петрашевский метался от кровати к кровати, всматривался в лица. Наконец остановился у последней – она была пуста. Разбуженные дети сонными глазами смотрели на незнакомца.