— Пожалуйста… — пробормотал он, вспоминая свою собственную давно умершую мать. — Пожалуйста, подойдите ко мне.

Она не колебалась, что было больше еёзаслугой, чем его. Женщина была худая и имела вытянутое узкое лицо, но глаза у неё были красивые и карие, и он заподозрил, что во времена своей молодости она была весьма привлекательна.

Ни у кого не возникло вопроса, что старый человек делает среди остальных. Когда речь шла о даре, возраст не имел значения, с тем исключением, что тем, кому не исполнилось десяти лет, требовалось больше времени на развитие и получение наглядных признаков успеха. Наверное, это было заложено природой и уберегало их от причинения вреда себе и другим, что можно наблюдать у некоторых животных.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Магарити, — голос её звучал сильно. Она не хотела, чтобы остальные посчитали её глупой старой перечницей, не годящейся для этого случая.

Кивнув в знак одобрения, бывший фермер взял её левую руку:

— Магарити… Открой мне свои мысли и сердце. Но можешь закрыть глаза, если хочешь…

Как он и ожидал, она оставила их открытыми. Снова Магарити выросла в его глазах…

Характерный шум наполнил воздух.

У Ульдиссиана был один вздох, чтобы отреагировать. Он посмотрел на пустой воздух.

Спустя миг три вертящихся предмета сошлись в месте, где стоял он — и ударились о невидимый барьер, как о железную стену. Смертоносные предметы упали на землю, где стало видно, что это изогнутые куски металла с маленькими сверкающими зубчиками по краям. Ударь они Ульдиссиана, они без сомнения убили бы его на месте… А может, и обезглавили бы его.

От ожидающих людей отделились двое неряшливых, неприметных мужчин. Однако когда они устремились на Ульдиссиана, их тела изменились и они стали надзирателями мира.

У одного из них из ниоткуда появилось короткое копьё, которое он метнул в сына Диомеда. Острый наконечник обладал странным красноватым оттенком. В то же время второй метнул очередное свирепое металлическое орудие.

Но прежде чем Ульдиссиан смог действовать, вертящееся оружие вдруг развернулось обратно на своего владельца.

Оно ударило его в грудь, пробило металлический нагрудник, затем ткань, плоть и кости под ним. Надзиратель мира полетел назад на тораджанцев, которые едва успели увернуться от окровавленного тела, прежде чем оно жуткой грудой свалилось на землю.

Ульдиссиан сосредоточился на копье, но оно, хотя и замедлилось, не остановилось. Красный наконечник мог иметь только демоническую природу. Серентия прыгнула вперёд, используя своё копьё, чтобы сбить то с курса. Оно пролетело мимо него.

Прежде чем второй надзиратель мира успел сделать что-нибудь ещё, кто-то из новых тораджанцев схватил его. Он издал проклятье, которое превратилось в крик боли, когда толпа начала разрывать его на части.

Не это было на уме у Ульдиссиана. Это была не битва, а скотобойня.

— Прекратите!

Сказав это, он использовал свои способности, чтобы осторожно подвинуть тех, кто держал надзирателя мира, и оставить злодея одного. Надзиратель мира тщетно пытался восстановить власть над своими ногами. Он стоял под углом, под которым должен был упасть назад, — только благодаря Ульдиссиану этого не происходило.

Каждый мускул воина напрягся, когда Ульдиссиан навис над ним. Одна рука дёрнулась, и сын Диомеда заметил, что рядом с пальцами свисает кинжал.

— Я могу позволить тебе взять этот кинжал, если хочешь, — сказал он без всяких эмоций. — Но добра он тебе не принесёт.

Однако человек всё равно тянулся к слабому оружию. Вздохнув, Ульдиссиан выпрямил надзирателя мира, а затем освободил ему одну руку.

Рука немедленно схватила клинок. Надзиратель мира поднял кинжал вверх — и, к удивлению Ульдиссиана, перерезал своё собственноегорло.

Толпа затихла, но когда Ульдиссиан, ошеломлённый самоубийством, дал окровавленному человеку упасть, он увидел, что они думают, что это их лидер заставил воина убить себя. Они думали, что смертельный удар был наказанием Ульдиссиана и доказательством его верховенства над такими убийцами.

Всё ещё умудряясь скрывать своё ошеломление, Ульдиссиан поглядел на надзирателя мира. Мужчина дважды булькнул, его тело дёрнулось… И затихло.

«Он хотел только убить самого себя! Он потерпел неудачу и не знал иного пути…» — такой фанатизм поразил Ульдиссиана. Возможно, мужчина думал, что его ждёт какая-то более ужасная судьба, но почему-то это было сомнительно. На самом деле, Ульдиссиан подумывал о том, как бы обыграть дело так, чтобы оставить убийцу жить. Довольно погибло прошлой ночью, и теперь, с приходом нового дня, состоялось новое кровопролитие. Он был сыт всем этим по горло.