Стихотворения
вернуться

Морозов Николай Александрович
Шрифт:

Людмиле Волкенштейн

Полна участья и приветаСреди безмолвия и тьмы,Она сошла, как ангел света,Под своды мрачные тюрьмы.Была чарующая силаВ душе прекрасной и живой,И жизнь она нам обновилаСвоей душевной чистотой.В глухой тюрьме она страдалаСреди насилия и зла,Потом ушла и не узнала,Как много света унесла.Есть в мире души, – их узнаешьЛишь в дни гонений и утрат,Но мир за них благословляешьИ жизнь за них отдать бы рад! [19] Вторая половина 1890-х годов

19

«Из стен неволи», с. 23. Волкенштейн Людмила Александровна (1857—1906) – член партии «Народная воля», осуждена в 1884 г. по «процессу 14-ти». В Шлиссельбургской крепости находилась до 1896 г., после освобождения отправлена на Сахалин. Убита в 1906 г. во время одной из манифестаций.

Вере Фигнер ко дню рождения

Пусть наш привет твои невзгоды,О милый друг мой, облегчит!Пусть пролетит сквозь эти сводыИ светлым ангелом свободыТебя в темнице посетит!И пусть за годы испытанья,Как в ясный вечер после бурь,Увидишь ты конец страданья,И в блеске чудного сияньяВ грядущем вечную лазурь! [20] 1904

20

«Из стен неволи», с. 28.

Прости

Посвящено Вере Фигнер при увозе её из Шлиссельбургской крепости

Пусть, мой друг дорогой, будет счастлив твой путьИ судьба твоя будет светлей!Пусть удастся с души поскорее стряхнутьЗлые чары неволи твоей!Скоро, милый мой друг, вновь увидит твой взорЛица близких, родных и друзей,(Окружит тебя вновь беспредельный просторИ раздолье лугов и полей!Ночью встретят тебя и развеют твой сонМиллионами звёзд небеса,И увидишь ты вновь голубой небосклон,И холмы, и ручьи, и леса!Всё, чего столько лет ты была лишена,Что в мечтах обаянья полно,Вдруг воскреснет опять, и нахлынет волнаПрежних чувств, позабытых давно!Пусть же, милый мой друг, будет счастлив твой путь,Скоро будешь ты снова вольна,И успеешь усталой душой отдохнутьОт тяжёлого долгого сна! [21] 1 сентября 1904

21

«Из стен неволи», с. 47. Вера Фигнер была увезена из Шлиссельбургской крепости 29 сентября 1904 г. для отправления в ссылку. В своих воспоминаниях она рассказывает: «За несколько дней до отъезда из Шлиссельбурга Морозов передал мне стихотворение, написанное по поводу моего освобождения. Стихотворение описывало радости, ожидающие меня впереди. То были прежде всего радости общения с природой: я увижу горизонт свободный, не скрываемый каменной оградой, увижу ночное небо с его созвездиями; зелёные луга и нежные всходы нив, услышу шелест травы и шум леса. Я рассердилась.

Меня мучил страх жизни и страх людей, угнетала скорбь за себя и скорбь за товарищей… Какой тут горизонт и ночное небо? Заря утренняя и заря вечерняя?! Ни солнце, ни звёзды не шли на ум, и с досадой я сказала Морозову: „Ни к чему твоё стихотворение: не нравится мне оно“. Так было до тех пор, пока я не оторвалась от крепости. А когда оторвалась, понемногу природа стала захватывать меня. В близости к ней, в общении не с людьми, а именно с нею моё „я“ получало первое удовлетворение» (Вера Фигнер, Полн. собр. соч., т. 3, М., 1932, с. 63—64)

Снежинка

С серого неба, где туч покрывалоНизко спустилось над кровлей тюрьмы,Тихо ко мне на рукав ты упала,Вестница близкой зимы.Где ты, снежинка, носилась по воле?Кто тебя в край наш занёс?Что тебе надобно в царстве неволи,В царстве страданий и слёз?Лучше б легла ты на снежной вершинеДальней свободной страны,Там тебе в дикой, безлюдной пустынеСнились бы чудные сны.Там ты смотрела б на синее море,В солнечных грелась лучахИ не узнала б о муке и гореВ наших забытых стенах!– Нет! не хотела я целые годыВ снежной лежать вышине,Я принесла тебе весть со свободы,Весть о далёкой весне.Пусть цепенеет в холодном недугеСкованный север земли, —Яркое солнце сияет на юге,Пышно цветы расцвели.Солнце согрело свободные страны,Всё там приволье и свет,И чередою валы океанаШлют тебе братский привет!Там я возникла в бушующем море,В вечной стихийной борьбе,И пролетела в небесном простореС весточкой этой к тебе. [22] 1905

22

«Из стен неволи», с. 50.

На заре

Вот и рассвет над землёй занимается;Бледно алеет восток…В облачной дымке заря загорается,Птица ночная в трущобы скрывается,Звери уходят с дорог.Вот и в сознаньи рассвет занимается:Мысли несутся вольней,Братское чувство в груди загорается,Старых богов обаянье теряется,Тускнут короны царей. [23] 1905

23

«Звёздные песни» I, с. 21. Цензурный пропуск в ст. 10 восстановлен по «Звёздным песням» II, кн. 1, с. 82.

Зимой

Полно убиваться!Полно тосковать!Пусть снега кружатсяПод окном опять,Пусть метель ссыпаетГоры у ворот, —Летом всё растает,И снега, и лёд!Полно убиваться!Полно тосковать!Пусть невзгоды злятсяНад тобой опять!Хоть вражда пускаетВсе гоненья в ход —Скоро всё растает,И вражда, и гнёт!1905

Море и сердце

Памяти дуврских утёсовМоре бушует, и воет, и плещет,Волны грохочут и бьют мне в глаза,Сердце же рвётся, стучит и трепещет,Мысль то потухнет, то ярко заблещет…В море и в сердце бушует гроза.Море умолкло, и сердце уснуло…Больше не бьёт об утёсы волна…Всё, что так ярко в душе промелькнуло,Всё улеглося, заглохло, минуло…В море и в сердце стоит тишина… [24] 1906

24

«Из стен неволи», с. 12 и 13.

Из старых воспоминаний

Печальный день… В душе уныло…Один брожу по лесу я.Безмолвен ум, и слабы силы…Пойду и сяду у ручья…Там я любил глядеть когда-то,Как струйки чистые блестят,Как вдалеке лучи закатаВерхи деревьев золотят.Там всё приволье и свобода,Там всюду жизнь ключом кипит,И, верно, вольная природаМой ум усталый оживит.Но и ручей, когда-то милый,Сегодня чужд душе моей.Мне веет холодом могилыИ от лесов, и от полей…Здесь всё кругом полно отравой,И только чудится лишь мне,Что надо мной орёл двуглавыйПарит в туманной вышине. [25] 1906

25

«Из стен неволи», с. 24; Печ. по «Звёздным песням» I, с. 55.

Безоблачно моё сегодня настроенье…Безоблачна небес глубоких синева…Я чувствую земли могучее движенье,Я чувствую умов великое волненье,И рвутся из души счастливые слова:Немая ночь прошла! Уж близок час рассвета!Уж буря разнесла сплошные облака!Я слышу вольный звук всемирного привета,Я чувствую душой, что близко царство света,Что знанья и любви республика близка! [26] Сентябрь 1909

26

«Звёздные песни» I, с. 158.