Группа всадников не сбавила рыси, даже поднимаясь в гору. Видно, пограничники очень спешили. В переднем всаднике нетрудно было узнать массивного начальника заставы Гаджи Черкашина. За ним ехал человек тоже в пограничной форме, неуловимо напомнивший Якову кого-то очень знакомого. Всматриваясь в этого конника, он вспомнил себя голоногим, загорелым мальчишкой на склоне Змеиной горы, залитую солнцем долину Даугана, отца, неторопливо шагавшего рядом с упряжкой быков. Вспомнил могилу, окруженную людьми, и перед ней два гроба. Высокий и суровый мужчина, не стыдясь своих слез, плакал над трупом молодого доктора: «Веня, братишка...» А когда Яшка, напустив кобр и гюрз доктора на казаков, вернулся на кладбище, тот же мужчина сказал: «Будешь жить, никакой сволочи пощады не давай. Им и нам на одной земле места нет».

Вспомнил Яков и Лепсинск... Трудное время гражданской войны, когда только благодаря заботам «полковника» они с матерью удержались в жизни, не умерли с голоду. Пришли красные. «Полковник» вышел на трибуну, обратился к собравшимся с волнующим словом: «Товарищи!..»

Яков тряхнул головой, не веря себе: «Неужели Василий Фомич? Сейчас вот, после двенадцати лет разлуки, они снова встретятся здесь, в горах!..»

Отряд вымахнул на сопку. Высокий, немолодой уже кавалерист тоже увидел Якова. Узнал. Сомнения окончательно исчезли. Это действительно был Василий Фомич Лозовой — старый друг отца, в прошлом подпольщик-революционер, а теперь, судя по четырем «шпалам» в петлицах, крупный начальник. Тот же прямой нос, сжатые губы, угрюмоватый взгляд из-под бровей. Увидев Якова, он улыбнулся, приветливо поднял руку. Утомленное лицо Лозового замкнуто, в глазах какая-то озабоченность. Настороженным взглядом он окинул склоны окрестных гор, неторопливо спустился с коня. Яков шагнул вперед, негромко проговорил:

— Василий Фомич!

Как ни был озабочен комиссар, при виде Якова глаза его потеплели.

— До чего же на батьку похож! — воскликнул он. — Ну здравствуй, Яков Григорьевич! Видишь, на боевой работе и встретились.

Они крепко обнялись, не сразу отпустили друг друга. Все вдруг всколыхнулось в душе Якова: вспомнились детство на Даугане, нелегкие годы, прожитые в Лепсинске.

— А я хотел специально за тобой посылать, — изучающе рассматривая Якова, сказал Лозовой. — Разберемся тут что к чему, разговор будет.

Яков уступил место Амангельды — старшему бригады содействия на участке заставы Черкашина.

— Салям, Амангельды, — приветствовал его Черкашин, соскакивая с коня. — Большой вы шум наделали. Молодцы, что не упустили. Давай посмотрим, кого задержали.

Амангельды доложил: во время охоты обнаружили следы, пошли в преследование, в перестрелке двоих убили, четверых задержали с деньгами сразу, пятого немного позже — с опием. Он тут же воспроизвел картину боя, объяснил, кто где находился, кто в кого стрелял.

— Те кочахчи, которые нас обстреляли, шли с деньгами. Значит, возвращались за кордон. А одного мы задержали с терьяком. Видно, он от границы шел с другой группой. Там, где прятался Каип Ияс, я новые следы нашел...

Докладывал Амангельды по-туркменски. Яков быстро переводил.

— Опять Каип Ияс? — воскликнул Черкашин. — Где он? Давайте его сюда. — Прятавшийся за камнем Каип Ияс, подталкиваемый Баратом, медленно подошел.

— Салям! — на всякий случай приветствовал он начальников.

Черкашин едва кивнул в ответ, обернулся к Якову:

— Ты знаешь курдский, давай переводи. Спроси: кто был старший, как звать главаря?

— Мурад Курбан оглы. Вот он, — с готовностью указал Каип Ияс на один из трупов и отвел в сторону глаза.

«Врет!» — подумал Яков. Он видел, как глаза Каип Ияса воровато бегали по сторонам.

Лозовой и Черкашин осмотрели следы, о которых говорил Амангельды, снова вернулись к задержанным.

— Спроси у Каип Ияса, где прошел Джафархан? — сказал Черкашин Якову. Тот перевел вопрос.

— Не знаю. Не был Джафархан. Никакой Джафархан не знаю. Нет Джафархан! — озираясь, как затравленный зверь, во весь голос завопил Каип Ияс.

— Все ясно, — сказал Черкашин. — Чего орешь-то? Я-то тебе не Джафархан, резать не буду. Что думаешь ты, Амангельды-ага? — спросил он следопыта.

— Две группы кочахчи было, начальник. Одна группа шла с терьяком, от которой отстал Каип Ияс. Ее задержали ваши пограничники. Другую удалось нам задержать. Эти шли уже с деньгами.

Черкашин внимательно слушал, время от времени утвердительно кивал головой.

— Товарищ полковой комиссар, — обратился оп к Лозовому, — я тоже разделяю мнение нашего следопыта. Этот Каип Ияс — носчик из группы Джафархана, которую взяли наши пограничники. Он отстал от своих, а тут вторая группа возвращалась с деньгами, напоролась на Амангельды и его товарищей. Ну Каип Ияс испугался и спрятался. Я приказал еще раз обследовать местность. Какие будут ваши указания?

— Действуйте, Черкашин, по своему усмотрению, — отозвался Лозовой. — Человек вы опытный, помощники у вас тоже опытные. Выводы, очевидно, правильные. Обследуйте местность, перекройте на всякий случай подходы к границе, проверьте следы. Яша, скажи этому носчику, что главарь его взят.