Неожиданно размышления наместника были прерваны громким криком одного из воинов:

– Повелитель! Нашли! – Задыхаясь от быстрого бега, он приблизился к паланкину.

– И где?.. Где моя дочь?!

– В одном из холмов мы нашли логово Озерной ведьмы, о, повелитель, но внутрь пока не входили…

Паланкин быстро переместился в сердце Озерного края – к озеру Быка, названному так в честь его причудливой формы, напоминающей голову рогатого животного.

– Сюда, повелитель! – указали воины копьями на самый высокий холм. – Она здесь!

Подъехав ближе, Сегноций и впрямь увидел в подножии холма зияющий темный провал. Находчивые воины успели уже откинуть оплетенный сухими травами и припорошенный снегом холст, и теперь из земляного лаза струилось тепло, которое, смешиваясь с морозным воздухом, превращалось в бесформенные клубы пара.

– Пять золотых монет тому, кто осмелится войти в эту нору! – объявил Сегноций.

По рядам воинов пробежал тревожный шепоток: кто знает, на какие пакости способна Озерная ведьма?! Тогда вперед выступил Детборг: поскольку из-за выходки Эстер его честь пострадала более всех, он решил во что бы то ни стало восстановить и свой авторитет, и свои права на беглянку. Спешившись, командир охраны уверенным шагом приблизился к лазу и уже в следующее мгновение исчез в его темноте.

Все замерли в напряжении: вдруг Озерная ведьма заколдует отважного воина?

Неожиданно из лаза выскочил кролик и с перепугу метнулся прямо под копыта лошадей. Те громко заржали, испугавшись не меньше самого кролика. А стражники и вовсе обомлели от страха: неужто ведьма заколдовала-таки их командира?!

По счастью, аккурат в этот момент из лаза вышел, крепко держа за руку Эстер, Детборг, живой и невредимый. Девушка шла молча и не сопротивляясь, явно покорившись судьбе.

Наместник облегченно вздохнул, в очередной раз мысленно возблагодарив Логоса.

– Девочка моя! – взволнованно воскликнул он, но продолжить не смог: горло перехватил спазм, из глаз сами собой хлынули слезы.

Воины, прекрасно понимая, что происходит сейчас в душе наместника, потупили взоры, сделав вид, что не замечают сиюминутного проявления слабости повелителя.

Сегноций меж тем безмолвно протянул руки к дочери. Эстер покорно подошла и опустилась перед паланкином отца на колени.

– Как ты могла?.. – выдавил из себя укоризненно Марк Левий, но тотчас потянулся к дочери и крепко обнял ее.

Девушка послушно прильнула к отцу, однако вскоре отстранилась и сказала:

– Отец, прошу вас, не причиняйте вреда Лауренции! – Заметив недоумение в его глазах, пояснила: – Лауренция – Озерная ведьма. Она приютила меня и была ко мне очень добра.

– Хорошо, дочь моя. Но могу я хотя бы поговорить с ней?

– О чем?

– Говорят, она искусно владеет разными способами лечения, а придворный лекарь, увы, оказался бессилен перед моей болезнью. Детборг, яви-ка мне это чудо природы! – кивнул Сегноций в сторону лаза.

Детборг снова исчез в чреве холма и вскоре вышел на свет вместе с ведьмой.

Лауренция стояла перед наместником, гордо выпрямившись, в накинутом на домотканую рубаху меховом плаще из кроличьих шкурок, и в глазах ее читался дерзкий вызов. Всмотревшись в лицо женщины, Сегноций схватился за сердце, а потом снова тихо заплакал. Неожиданно по обветренным щекам Озерной ведьмы тоже заструились слезы. Эстер в недоумении переводила взор с отца на Лауренцию и обратно, совершенно не понимая, отчего незнакомые люди при виде друг друга внезапно растрогались до слез.

– Гортензия!.. Неужели это не сон?.. – с трудом вымолвил Сегноций.

Эстер обрела в Лауренции-Гортензии не только желанную мать, но и верную союзницу. Правда, женщина отказалась переселиться в Ахенский замок: сослалась на привычку жить в свободе и полном слиянии с природой. Она по-прежнему занималась сбором трав, коими лечила всю округу, однако отныне самым частым ее посетителем стал Марк Левий Сегноций. При любой удобной возможности он выбирался на озеро Быка сам, а в недолгих перерывах между визитами отправлял для Гортензии пищу, теплые вещи и необходимые в быту предметы обихода со слугой. Посему ее «дикое логово» приобрело постепенно цивилизованный вид, а вскоре возле облюбованного и обжитого ею холма и вовсе выросла добротная хижина.

Эстер тоже посещала мать очень часто, открывая ей во время задушевных разговоров все свои сердечные тайны. В отношении Теодориха Гортензия горячо поддерживала чувства дочери, ибо искренне считала, что из них получится замечательная супружеская пара. В один из визитов Сегноция она даже осторожно намекнула ему на это, но наместник и сам давно уже пришел к аналогичному выводу. Потому и приказал во что бы то ни стало разыскать бастарда, дабы вернуть его в Ахен. Гонцы обследовали Ахенский домен до самых окраин, но Теодориха и след простыл.