— Но вы должны нам что-нибудь найти, — настаивал Диего. — Мы едем издалека и не в силах ехать дальше.

— Говорю вам, сеньор, все занято. Актеры спят и на кухне, и даже в конюшне.

— Что я слышу? — воскликнул подъехавший рыцарь. — Ты отказываешься принять этих господ? Невежа. Под страхом вызвать мое неудовольствие я приказываю тебе найти им приличную комнату.

— Корчма набита битком, — возразил хозяин.

— Дай им мою комнату.

— Они могут занять ее, сеньор рыцарь, будь на то ваша воля, но где тогда будете спать вы?

— Я не собираюсь спать, — важно ответил рыцарь. — Я буду стоять на страже. Сегодня они обвенчались, и это самый торжественный день в жизни девушки. Апостол учит нас, что лучше жениться, чем сгореть на костре. Цель супружества — не удовлетворение плотского сладострастия, но продолжение рода человеческого, и поэтому нашей покрасневшей от смущения невесте придется отбросить присущую ей скромность и в объятиях законного мужа расстаться с бесценной жемчужиной девственности. И я должен не только охранять свадебное ложе этих юных существ от вторжения преследующих их врагов, но и пресекать грубые шутки, которые в таких случаях позволяют себе невежды.

Каталина действительно покраснела, то ли от стыда, то ли от скромности. В те времена путешественникам в Испании предоставляли только ночлег, а о еде им следовало заботиться самим. Но в тот день владелец замка прислал артистам козленка и большой кусок свинины. Слуга рыцаря где-то раздобыл пару куропаток, и все глотали слюнки в ожидании ужина, так как обычно их вечерняя трапеза состояла из хлеба с горчицей и, при удаче, куска сыра. Хозяин объявил, что еда будет готова через полчаса, и рыцарь вежливо попросил молодоженов оказать ему честь и отужинать в его компании. И велел слуге проводить их в комнату и забрать оттуда его вещи. Комнаты располагались на втором этаже, и двери выходили на галерею вокруг внутреннего дворика. Приведя себя в порядок, Диего и Каталина вновь сошли вниз подышать вечерней прохладой. Артисты по-прежнему сидели на скамейках, изредка переговариваясь друг с другом. Скоро к ним присоединился рыцарь. Он снял боевые доспехи и остался в замшевых штанах и камзоле, с ржавыми пятнами от панциря и наколенников. Его верный меч висел на поясе из волчьей шкуры. Хозяин позвал всех ужинать. Рыцарь сел во главе стола, посадив Каталину слева, а Диего справа от себя.

— А где мастер Алонсо? — спросил он, оглядев присутствующих. — Разве ему не сказали, что ужин готов?

— Он не придет, — ответила женщина средних лет, игравшая дуэний, злых мачех и вдовствующих королев и ведавшая гардеробом артистов. — Он говорит, что потерял аппетит.

— На пустой желудок переносить неудачу вдвое труднее. Пойдите и приведите его. Скажите ему, что я сочту его отсутствие как оскорбление моих благородных гостей. Мы не будем есть, пока он не придет.

— Сходи за ним, Матео, — сказала дуэнья.

Худой, как палка, невысокий мужчина с длинным острым носом и большим ртом встал и вышел из столовой. Дуэнья вздохнула.

— Все это очень печально, но, как вы мудро заметили, сэр рыцарь, он ничего не изменит, отказавшись от ужина.

— Простите меня за излишнее любопытство, но я хотела бы знать, что случилось? — спросила Каталина.

Актеры заговорили все разом. Труппой руководил Алонсо Фуэнтес, постановщик и автор большинства пьес их репертуара, а его жена Луиза играла ведущие женские роли. И вот сегодня, рано утром, она убежала с героем-любовником и захватила с собой все деньги. Это была катастрофа. Артисты прекрасно понимали, что зрители шли смотреть не на них, а на красавицу Луизу. Алонсо был в отчаянии. Он потерял не только жену, но ведущую актрису и источник доходов. Такое могло огорчить любого. Мужчины удивлялись, что она убежала с таким ничтожеством, как их герой-любовник. Женщины, с другой стороны, находили естественным, что Луиза предпочла молодого, симпатичного Хуанито Азуриа толстому, лысому Алонсо. Оживленную дискуссию прервало появление покинутого мужа, толстяка лет пятидесяти, с помятым лицом бывалого актера. Он угрюмо сел, и тут же на столе появилось большое блюдо мяса, тушеного с овощами.

— Я пришел только из уважения к вам, сеньор рыцарь, — сказал Алонсо. — Это мой последний ужин на земле, ибо сегодня вечером я твердо решил покончить с собой.

— Я настаиваю на том, чтобы вы подождали до завтра, — ответил рыцарь. — Этот дворянин и эта благородная дама, что сидят рядом со мной, поженились сегодня утром, и я не хочу, чтобы их первая ночь омрачилась столь прискорбным событием.

— Плевать я хотел на этого дворянина и на его даму. Вечером я повешусь.

Рыцарь вскочил на ноги и обнажил меч.

— Если вы не поклянетесь всеми святыми, что не станете вешаться сегодня вечером, вот этим мечом я разрублю вас на тысячу кусков.

— Не волнуйтесь, сеньор, — вмешался его слуга, стоящий сзади — Алонсо не повесится сегодня, потому что завтра у него спектакль. Актер всегда остается актером, и он не сможет разочаровать своих зрителей. После ужина он со вздохом признает, что, взявшись за гуж, не скажешь, что не дюж, слезами горю не поможешь, а все, что ни делается, то к лучшему.

— Надоели мне твои бестолковые поговорки, — сердито проворчал рыцарь, но меч убрал. — Такое случалось и с более достойными людьми, чем Алонсо. Подумав, я мог бы привести дюжину примеров как из Евангелия, так и из языческих книг, но сейчас мне вспоминаются лишь король Артур, чья жена Гиневра изменила ему с сэром Ланселотом, и король Марк, жена которого, Изольда, убежала с сэром Тристаном.

— Меня привела в отчаяние не поруганная честь, сеньор рыцарь, — ответил Алонсо, — но потеря денег и двух ведущих актеров. Завтра у нас спектакль, и обещанное вознаграждение в некоторой степени поправит наше финансовое положение, но как можно сыграть пьесу без актеров.

— Я мог бы сыграть дона Фердинанда, — заметил тощий актер, ходивший за Алонсо.

— Ты? — с изумлением воскликнул тот. — Да разве можно с такой лошадиной физиономией и писклявым голосом играть галантного и мужественного принца? Нет, эту роль я мог бы взять на себя, но где нам найти очаровательную Доротею?