Внутри купола он с восторгом обнаружил яркие цветные картины, свежие, как в день, когда они были сделаны, и рассказывающие какую-то историю, хотя голоса аккомпанирующие им, были искажены. Он наблюдал древнюю программу, пока она не началась снова. Программа описывала метод производства машин того же рода, как та, на которой Джерек наблюдал картины, и были еще фрагменты, вероятно, представляющие другие программы из сцен, показывающих разнообразные события - в одной молодая женщина, одетая в какую-то светящуюся сетку, занималась любовью под водой с огромной рыбой странной формы; в другой двое мужчин подожгли себя, и, вбежав в шлюз космического корабля вызвали его взрыв; а еще в одной, большое количество людей, одетых в металл и пластик, боролись в невесомости за обладание маленькой трубкой, которую, когда один из них умудрился захватить ее, швыряли в один из нескольких круглых предметов на стене здания, в котором они плавали. Если трубка ударялась об определенное место круглого объекта, половина людей приходила в восторг, а другая демонстрировала уныние; но Джерека больше заинтересовал фрагмент, в котором, казалось, показывалось, как мужчина и женщина могут совокупляться в невесомости. Он нашел изобретательность, проявленную при этом, крайне трогательной, и покинул купол в более позитивном и обнадеживающем настроении, чем когда вошел в него.

Он решил найти Амелию и попытаться объяснить свои мучения из-за ее поведения, а так же, может быть, своего собственного. Джерек поискал путь которым пришел, но уже заблудился, хотя хорошо знал город. Но он имел представление об общем направлении и начал пересекать хрустящие лужайки из сладко пахнущих красно-зеленых кристаллов, почти немедленно заметив ориентир впереди себя полурасплавленную часть ансамбля, висящую без всякой видимой поддержки над механической фигурой, протягивающей к ней сначала умаляющие руки, затем берущей с земли маленькие золотые диски и швыряющей их в воздух, повторяя эти движения снова и снова, с тех пор, как Джерек стал себя помнить. Он прошел фигуру и углубился в плохо освещенную аллею, где из отверстий по обеим сторонам высовывались маленькие металлические морды, глазки машин всматривались пристально в него и шевелили серебряные усики. Джерек никогда не знал функции этих платиновых грызунов, хотя догадывался, что они являлись сборщиками информации какого-либо рода для машин, помещенных за высокими, обожженными радиацией стенами аллеи. Две или три иллюзии только наполовину ощутимые появились и исчезли впереди него - тонкий мужчина восьми футов роста, слепой и агрессивно выглядевший, собака в большой бутылке на колесах, желтоволосый, похожий на свинью инопланетянин в разноцветных одеждах.

Джерек вышел из аллеи и пошел дальше по колено в мягкой черной пыли, пока земля не стала подниматься, и он оказался на холмике над прудами из какой-то стеклянной субстанции, правильной круглой формы, подобно выброшенным линзам гигантского оптического инструмента.

Он обогнул их, так как знал из прошлого опыта, что они способны двигаться и проглотить его, а затем повергнуть галлюцинациям, которые, хотя и интересные, отнимали много времени. Вскоре он увидел впереди себя пасторальную иллюзию, где они встретили Джеггета по его возвращении. Джерек пересек иллюзию, заметив что там был разложен свежий пикник и нет следов пребывания Латов (которые обычно оставляли кучу мусора после себя), и продолжал бы свой путь дальше к яме в милю шириной, если бы не услышал слева от себя голоса, поющие песню:

Тот, кто рассказывает ему

Плохие истории,

Этим себе вред приносит.

Он становится только сильнее.

Джерек пересек исток из податливого вздыхающего вещества, почти теряя равновесие, так что несколько раз ему пришлось подняться в воздух (хотя, казалось, все еще оставались какие-то трудности в прямой передаче энергии от города к кольцу). В конце концов, на другой стороне рухнувших арок, он нашел их, стоящих вокруг мистера Ундервуда, который энергично махал руками, дирижируя инспектору Спрингеру, сержанту Шервуду и двенадцати констеблям, поющим гимн с сияющими и полными радости лицами. Только спустя некоторое время Джерек заметил миссис Ундервуд, картину отчаянного смущения, в покрытом пылью восточном платье, со сбитыми набок перьями, сидящей обхватив голову руками, и наблюдающей происходящее из античного вращающегося кресла, что осталось от какой-то вращающейся рубки управления.

Она подняла голову при его появлении.

– Он и все теперь обращены в веру, - устало сказала она ему, - им, кажется, что было видение, незадолго до нашего прибытия.

Гимн кончился, но служба (это было ничем иным), продолжалась.

– И, таким образом, Бог явился к нам в золотом шаре, и он говорил с нами, и Он сказал нам, что мы должны идти вперед и рассказать миру о нашем видении, так как все мы теперь Его пророки. Он дал нам величие и надежду!
– кричал Гарольд Ундервуд с яростно поблескивающем пенсне.

– Аминь!
– откликнулись инспектор Спрингер и его люди.

– Мы были испуганы и находились в самой глубине Ада, но Он услышал нас. И мы воззвали к Господу, который сделал небеса и землю. Благословенно будь имя Господа. Господи, услышь наши молитвы, допусти наш плач до себя.

– И он услышал нас!
– закричал восторженно сержант Шервуд, - Он услышал нас, мистер Ундервуд.

– Голодные и жаждущие, душа их ослабела в них, - продолжал Гарольд Ундервуд монотонным голосом.

И они воззвали к Господу в своем горе,

И он облегчил им их участь.

Он повел их вперед правильным путем, чтобы

Они могли попасть в город, где жили.

О, эти люди будут теперь с тех пор хвалить Господа

За Его доброту и рассказывать о чудесах,

Которые он сделал для детей своих!

Ибо Он наполнил пустую душу, самую

Грязную из голодных душ, добротой,

Тот же, кто сидел в темноте и в тени

Смерти, тот быстро оказался в нищете и цепях,

Потому что они восстали против слов Господа

И пренебрегли советом самого Высшего.

– Аминь!
– набожно пробормотали полицейские.

– Аминь, - сказал Джерек.

Но Гарольд Ундервуд провел возбужденно рукой по растрепанным волосам и начал петь снова:

Да, хотя я иду по темной долине смерти,

Я не убоюсь ничего злого...

– Должен сказать, - сказал с энтузиазмом Джерек миссис Ундервуд.
– Во всем этом много смысла. Он привлекает меня, я чувствовал себя расстроенным последнее время и заметил, что вы...