Аннотация
2
человек, очевидно, проникся чувством: он, верно, очень ценил изящное, думается, восхищался им, посещал соответствующие музеи, лекции, не исключено, что коллекционировал, то и дело улавливал в нем наличье чего-то магического, каких-то, что называется, скрытых пружин, тайных струн, тихо радовался его успехам, желал ему наиболее доброго, кьяро: никто иной, как один италиец 3
дитя рубикона, слегка надтреснутый, но довольно прелестный уличный дискант, прелестный, а говоря как в гондоле, так просто челесте, он в юности, странствуя из вагантов в зингеры, переехал рейн и со стражей, сначала с третьей, потом с четвертой, стражей этих стремнин, излук, с волшебными сердцу латниками с глазами цвета анжуйского серого, целовал его, озорное, в дежурной рюмочной: балабонил, изображал живые картины, пел вокализы и арии, а на заре, озирая окрестности, ощутил германию как гармонию, и поселился на эльбе, и стал гармонии доктор гонорис кауза, и зажигал балы, и завел себе мажордома, но так как в известной сфере удачлив не был, то часто впадал в минор, и его объявление уведомляло 4
один италиец, улыбчивый средних лет холостяк, завяжет возвышенные отношения с добропорядочной, предпочтительно в теле, хотя опасается, что настоящим опытом таковых едва ли располагает, ибо лета напролет только то лишь и делал, что без конца музыцировал: на клавикорде, на струнных, служил дирижером, выпустил несколько фолиантов изысканных композиций: спросить в нотной лавке, что возле консерватории, там как раз распродажа, и там же оставить письмо для маэстро сканделло 5
и были эпистолы, рандеву, и одни возвышенные отношенья сменялись другими, но здесь речь заходит о том, что не далее как однажды к нему подошли и спросили: коллега, где правильнее сочинять изысканные композиции и вообще изящное, и возражал им: изящное, чтоб вы знали, обязано быть виртуозно, и сочинять его правильнее в вертоградах, причем, в предрассветных, во всяком случае, мне, и, кстати, касаться его аспектов тоже, как мысленно, так и устно 6
и молвил: в сугубой темени там бывает трепетно чуть ли не до мурашек, особенно в тех жантильных киосках, которые в некоторых краях называют газибо, особенно если касаться и сочинять не соло, а более или менее на голоса, попробуйте, только не забывайте выказывать им почтенье, а то расстроятся и умолкнут 7
и удивились: да что же тут, извините, правильного, если настолько трепетно, и отвечал им, завистливым и боязливым: где трепетней, там виртуозней 8
иначе подумать, раз так, то не выйти ли, точно в какой-нибудь из его канцони, канцони aлла наполетана чудных, попутно оную напевая молча: ла-ла-ла-ла, мол, не вышагнуть ли, доннерветтер, ин ден гелибтен гартен 9
и хоть и не сразу, не тотчас, не прежде, нежели что-то накинув, чем что-то там застегнув, чем зачем-то пощелкав щеколдой или прищепкой, что отчего-то всегда лежала и вечно будет лежать все на той же тумбочке, но в конце-то концов, в пресловутом сухом остатке, ведь вышагнуть же, разве нет, и сомнения пусть уймутся, идущий тропою трепета в сторону просветленья приветствует тебя, внешний мрак 10
и идя, идти, и на самом пороге газибо назвать себя, изложить цель явленья: зашел, мол, коснуться кое-каких аспектов изящного и вообще побеседовать, а почему сюда, потому, что нигде помимо, куда ни кинь, в данном случае взор рассудка, куда ты его ни брось, только тут вот касаться таких вещей столь уместно, поскольку тут их касаться уместно, вы даже сами не знаете, до чего, и войдя туда, быть там, и се: беседовать и касаться 11
причем негромко, шуметь однозначно не следует, вы согласны, естественно, господин, в этом жанре общаются тихим лепетом, бормотом, и еще: не корите за дерзость сюжетного трюка, ведь я возник здесь не только и даже не столько как трубадур, сколько вестник, возник сообщить, что в раздольях присущей нам ойкумены струится речь, на которой наш с вами театр, эта то есть беседка, этот киоск, превосходно рифмуется с полосатым копытным полуденных стран
в официальном магазине Литрес