Ч е б о т а р е в. Надо же, какая точность. США… Вы не задавались вопросом, почему именно вы? Почему это предложение последовало именно вам?

Х о м я к. Конечно. И я спросил их об этом.

Ч е б о т а р е в. Кого «их»?

Х о м я к. Ну, этих… которые по телефону.

Ч е б о т а р е в. Их что, было несколько человек?

Х о м я к. Нет, это я неправильно выразился. Со мной говорил только один человек.

Ч е б о т а р е в. Опишите его голос. Удалось ли вам сделать какие-то выводы по поводу этого человека?

Х о м я к. Мужчина. Думаю, от тридцати до сорока пяти. Никаких характерных примет, ни заикания, ни акцента, ни специфического выговора. К сожалению. Мне продолжать? Он сказал, что знает, что я сижу без работы, и может предоставить мне хороший заработок. Он сказал, что я оперативный работник, подхожу идеально. Турецкий меня знает, чтобы пустить в машину, но не слишком хорошо, а это как раз то, что нужно.

Ч е б о т а р е в. Так что же произошло у вас непосредственно с Турецким?

Х о м я к. Я хотел ему все рассказать, чтобы предупредить.

Ч е б о т а р е в. В присутствии девушки?! Как-то странно. Зачем вообще вы ее взяли с собой?

Х о м я к. Чтобы тоже оградить от опасности! Ведь просили же застрелить именно ее, а не какую-то случайную с улицы. Значит, она была для кого-то потенциальной жертвой…

Ч е б о т а р е в. Понятно. Итак, вы сели в машину. Что было дальше?

Х о м я к. Турецкий сперва не понял, что это неслучайная встреча, пока я ему не сказал. Он стал меня расспрашивать о работе в МУРе. Я знал, что они большие друзья с Вячеславом Ивановичем Грязновым.

Ч е б о т а р е в. А вы сказали ему, что в МУРе больше не работаете?

Х о м я к. Не успел. Это же было не самое главное в тех обстоятельствах. Я торопился. Я же знал, что он скоро вырубится, и мне нужно было попытаться успеть ему все объяснить.

Ч е б о т а р е в. Что именно?

Х о м я к. Что меня пытались нанять, чтобы его подставить.

Ч е б о т а р е в. Скажите, Хомяк, а почему вы тянули до последнего? Почему бы вам не позвонить Турецкому на работу, не встретиться с ним заранее? Да хотя бы подойти к нему в «Распутине»?

Х о м я к. Я звонил ему на работу, но не дозвонился. А ездить на Большую Дмитровку не стал, возможно, за мной наблюдали, возможно, это как-то навредило бы Турецкому. По той же причине я не стал подходить к Турецкому и в клубе, я хотел, чтобы внешне все выглядело так, как мы условились с заказчиком, чтобы усыпить его бдительность, чтобы он думал, что я собираюсь выполнить все инструкции.

Ч е б о т а р е в. Как отреагировал Турецкий на то, что вы ему рассказали?

Х о м я к. Он не поверил и засмеялся. Это было как раз то, чего я боялся. Понимаете, время уходило, и что делать, когда Турецкий потеряет сознание, я не знал. Я должен был как-то успеть убедить его, что опасность реальна. Увы, я даже не догадывался, откуда она на самом деле исходит…

Ч е б о т а р е в. Не забегайте вперед. Между тем он продолжал вести машину?

Х о м я к. Да. Это была моя ошибка, я как-то вообще не подумал о том, куда мы едем.

Ч е б о т а р е в. Куда же вы ехали?

Х о м я к. Понятия не имею! Куда-то на северо-восток. Когда я спохватился, я стал умолять Александра Борисовича остановить машину, но он продолжал смеяться, и тогда я увидел, что с ним явно не все в порядке. У него были сильно расширенные зрачки и замедленная реакция. Между тем машина ехала очень быстро. Думаю, мы все могли разбиться.

Ч е б о т а р е в. Какой ужас.

Х о м я к. Да…

Ч е б о т а р е в. Знаете, Хомяк, не хочется вас разочаровывать, но Турецкий вообще не помнит, чтобы к нему кто-то садился в машину, ни вы, ни кто-то другой. Как с этим быть? Не хотите изменить показания?

Х о м я к. Но ведь… Но ведь Александр Борисович был явно под действием какого-то наркотика или сильного снотворного. Возможно, оно потом дало такой эффект, что он кое-что забыл. Как это называется? Амно… амне…

Ч е б о т а р е в. Частичная амнезия? Не исключено. Что же, продолжайте.

Х о м я к. Когда я увидел, что Турецкий потерял сознание, я успел перехватить у него руль и затормозить. Потом обошел машину и сел на водительское сиденье, Турецкого я осторожно подвинул…

Ч е б о т а р е в. И вы не стали проверять у него пульс, ничего такого? Вы были так уверены, что это просто потеря сознания, просто потому что вам так сказали по телефону? А если бы оказалось, что он умер?

Х о м я к. Н-нет… Я же видел, что он дышит, и я решил отвезти его в ближайшую больницу. Мы были где-то в районе ВДНХ, там что-то есть на улице Касаткина, какая-то больница, если я не ошибаюсь.