Тинг, очевидно, решил, что там, у водосточной трубы, ему плохо слышна музыка. Он ловко высвободился из ошейника, подбежал к машине, забрался внутрь и, склонив голову набок, стал внимательно слушать.

— А сколько у вас в семье человек? — Элегантная дама любезно выказала интерес к делам Соломатина. Все-таки человек чинил ей машину.

— Четверо!

— Трехкомнатную… Вам хорошо дали!

— Хорошо! — согласился Соломатин. — Тряпку, пожалуйста, а то я тут весь перемажусь!

Опять крутанул, вытер со лба пот, еще раз крутанул и крикнул:

— Да подхватывайте, черт вас побери!

И дама «подхватила» — двигатель заурчал, заработал.

— Спасибо большое! — обрадовалась дама.

— Я когда-то в армии шофером служил! — улыбаясь, сообщил Соломатин. — Вам в какой район?

Дама назвала.

— Нам там-то и дали квартиру! — воскликнул Соломатин. — Вы нас не прихватите? Я хочу кое-что смерить, надо продумать, как все оборудовать!

Как известно, ни одно доброе дело на земле не остается безнаказанным.

— Не обижайтесь! — отказала дама. — Но с собакой я не возьму. Она мне чехлы перепачкает. Еще раз большое вам спасибо! — И дама поехала за ребенком, которого ждет бабушка.

Соломатин поглядел машине вслед, вздохнул, сказал: «Привет бабушке!», обернулся, чтобы отвязать Тинга, и… замер.

На водосточной трубе висел поводок с ошейником, однако собаки не было. Ефрем Николаевич растерянно огляделся по сторонам. Тинга нигде не было видно.

Соломатин побежал сначала в одну сторону, крича: «Тинг! Тинг!», потом в другую, тоже крича: «Тинг! Тинг!»

Собака не отзывалась.

Прохожие останавливались и смотрели на Соломатина как на сумасшедшего.

Соломатин снова постоял возле трубы и повертел головой в разные стороны, потом приметил на другой стороне газетный киоск и кинулся через дорогу, едва не попав под автомобиль.

Водитель резко притормозил и сказал сам себе:

— А вот если бы я его сбил, кто был бы виноват? Шофер был бы виноват…

А Соломатин, волнуясь, расспрашивал киоскершу:

— Скажите, вы не видели на той стороне собаку?

— А я не слежу за собаками. Я газеты продаю. У меня план.

— Собака была к трубе привязана. Желтенькая, в пятнышках…

— К какой трубе? — Киоскерша высунулась наружу.

— Вон к той, — показал Ефрем Николаевич. — Видите, поводок висит, а собаки нету.

— Куда же она девалась? — Киоскерша искренне удивилась. Ей было скучно сидеть тут целый день, а так происшествие, даже событие, будет о чем соседям рассказать.

Соломатин уже кинулся обратно, но киоскерша его задержала:

— Постойте!

— Значит, вы видели? — с надеждой спросил Ефрем Николаевич.

— Может, ее украли? — выдвинула гипотезу киоскерша. — Им собака понравилась, а поводок не понравился, поэтому они собаку взяли, а поводок оставили…

Соломатин уже снова бежал через дорогу, опять метнулся в одну сторону, в другую, крича: «Тинг! Тинг!» Потом побрел к злосчастной трубе и отвязал поводок.

Из ближайшего телефона-автомата Соломатин позвонил домой.

— Тамара, не вешай трубку, это я!.. Тинг домой не возвращался?… Погляди на лестнице, я обожду… Значит, не возвращался. Тинг пропал…

Милая, очаровательная дама, которой Соломатин починил машину, ехала куда-то на край города. И неожиданно обнаружила Тинга. Он выдал себя, заскучал наверное, застенчиво тявкнул, лежа на заднем сиденье, на бесценных чехлах. Женщина немедленно остановила машину и без колебаний распахнула дверцу.

— Пшел вон!

Так началась для Тинга собачья жизнь. Когда собака живет в семье, собачья жизнь может быть только у хозяев.

Тинг — воспитанная собака и не хотел быть никому в тягость. Он выпрыгнул из машины и стал боязливо озираться по сторонам.

На городском вокзале, как обычно, все шумы перекрывал голос диктора:

— Объявляется посадка на поезд, следующий по маршруту…

— На третью платформу прибывает скорый поезд номер…

— Володя Комельков из Москвы, тебя ждет дедушка в комнате матери и ребенка…

Ефрем Николаевич Соломатин, все еще теребя в руках кожаный поводок, вошел в зал ожидания, пересек его и направился к телевизионному справочному бюро.

Соломатин нажал кнопку, подождал немного, на экране появилось лицо Клавдии Петровны:

— Слушаю вас, товарищ!

— Клава, это я! — убитым голосом сказал Соломатин.

— Ну как дела? — поинтересовалась жена, и это услышали в разных концах длинного зала, потому что телевизоров было несколько и изображение возникло одновременно на каждом из них.