Есть тишина, которой не смутить,

И есть слова, которых мы не в силе

Произнести и повторить

Ни в этой жизни, ни в могиле.

Душа безмолвна и чиста,

Ей нелегко живется в свете,

Она давно уж не в ответе

За то, что говорят уста.

Не то, не то! Но так пройдут года,

И мы не скажем правды никогда.

1928

Свадьба

1. «Все в этом мире случается…»

Все в этом мире случается,

Все непонятно для нас.

Пышною свадьбой кончается

Каждый хороший рассказ.

Вот понесли за невестою

Шлейф, и вуаль, и цветы.

Перед дорогою крестною

Стала прекраснее ты.

Узкие кольца меняются,

Сказано мертвое «да».

Повесть на этом кончается.

Падает с неба звезда

И на куски разбивается.

2. «Священник ведет новобрачных…»

Священник ведет новобрачных.

Растерянный взгляда жениха.

Как облаком, тканью прозрачной

Невеста одета, тиха.

Все тленно. Конечно, изменит

Она ему через год.

Но чем этот мальчик заменит

Все то, что он нынче не ценит.

Все то, что он ей отдает?

Давос, 1929

ГАБСБУРГ

На портрете он бледен и худ,

Плечи сдвинуты детски-сутуло.

За таких, как на праздник, идут

Под холодное вражее дуло.

Цвет волос — золотистее ржи,

Взгляд очей его — девичьи зыбкий.

Сколько нежности, горя и лжи

В незаметной надменной улыбке.

Только больше молчали уста —

Возле губ две короткие складки.

Для коня: мановенье хлыста,

Для людей — мановенье перчатки.

У него было мало друзей,

Были только влюбленные слуги.

Я хожу теперь часто в музей

Проводить перед ним все досуги.

Этот взгляд — как густое вино,

В драгоценном налитое кубке.

Тяжело Золотое Руно,

Если плечи так узки и хрупки.

Сердце, сердце, что сделал с тобой

Этот призрак Эрцгерцога зыбкий?

Значит, могут быть нашей судьбой

Мертвецов неживые улыбки?

«Только след утихающей боли…»

Только след утихающей боли…

С каждым валом — слабей валы.

Легкий сумрак. В осеннем поле

Тянут медленный плуг волы.

Между небом и между нами

Заполняется мглой провал.

Мы во всем виноваты сами,

Ты у нас ничего не брал.

Тишина… Тишина такая,

Тишина на земле и в нас,

Словно в мире совсем иная

И хорошая жизнь велась.

Словно осенью мы не те же,

А серьезнее и грустней, —