Если Сэм Уорбл и обладал чем-то таким, что можно было бы назвать жизненным кредо, то оно уложилось бы ровно в три слова: "Не ищи хлопот". Не сказать, что он испытывал в этом необходимость - хлопоты имели обыкновение находить его сами, с чем он, впрочем, готов был мириться, ибо, если заботы других людей, как правило, приносили им доход, то его - и подавно. Как и все полурослики Сэм был очень привязан к мелким радостям жизни, и оторвать его от них было дорогостоящим предприятием для любого, кто пожелал бы воспользоваться его весьма специфическими услугами.
В тот вечер все заботы были ещё впереди. А пока Сэм уютно устроился за своим любимым столиком в "Переднике Эсмеральды", таверне на окраине эльфийского квартала в Мариенбурге, которой заправлял полурослик. Он умиротворённо созерцал остатки лёгкого ужина о семи блюд, и самой волнительной для него проблемой на тот момент был вопрос о том, чем бы ему запить всё это - заказать бретонского бренди или кислевского аквавита. Повара в "Переднике" славились на всю округу, поэтому там нередко можно было увидеть, как на скамьях для полуросликов, скрючившись в неудобных позах, сидели и люди. Однако он был несколько удивлён, когда один из таких гостей подошёл к его столику и уселся напротив, угрюмо таращась на Сэма поверх коленок, обтянутых малинового цвета чулками.
– Альфонс, сколько лет.
Сэм сердечно кивнул и помахал порхавшей неподалёку официантке, заигрывающей с компанией посетителей из Клейнмота. Теперь можно было заказывать бренди, поскольку платить будет, похоже, не он.
– Или мне называть вас господин де Вит? Вы же теперь ольдермен.
Он на мгновение задумался.
– Далеко же вы забрались от Винкельмаркта - полагаю, не просто выпить.
– Да, подумал, что найду здесь вас, - подтвердил человек, тоже заказав себе бренди. Он подождал, пока его принесут, и с видом знатока сделал небольшой глоток, после чего продолжил.
– У меня появилась проблема, которую лучше обсудить подальше от родных стен.
– Понятно.
Сэм многозначительно кивнул, смакуя свой бренди. Напиток был мягким и ароматным, и, зная владельца "Передника", несомненно, провезён в город контрабандой, дабы избежать акцизных сборов.
– Итак, кто вас шантажирует?
– С чего вы это взяли?
– как-то слишком уж равнодушно спросил де Витт.
Сэм кивнул в подтверждение своей догадки.
– Вы же политик. После того дела с Лютером ван Гротом пользуетесь большой популярностью в своём родном округе, и значит имеете влияние.
– Что в Мариенбурге означает шанс заработать деньжат; здесь в торговой столице Старого Света богатство и власть суть почти синонимы. Мне тут птичка нашептала, что у вас есть все шансы занять место ещё и в бургерхофе.
– Болтают всякое, - потупился де Вит.
Его скромный вид, однако, убеждал Сэма не больше чем заверения проститутки о том, что она всё ещё девственница. Полурослик снова кивнул. Штадсрад, мариенбургский парламент был лишь игрушкой в руках интриганов из торговых семей, принимавших все важные решения, впрочем, место в нижней палате городского совета отрывало такому амбициозному человеку как де Вит дорогу к нужным связям.
– Итак, полагаю, что кто-то тоже захотел себе кусок пирога и считает, что вы как раз тот человек, который достанет ему его. Надавив на необходимые рычаги, разумеется.
– Лучше не скажешь, - ответил де Вит.
– Они ещё не выдвинули требований.
Он подвинул через стол сложенный клочок бумаги.
– Только завуалированные угрозы.
Сэм развернул листок. "Мы знаем правду о вас и ван Гроте. Скоро мы с вами свяжемся", - прочёл он.
– Кратко и по делу, - полурослик пожал плечами и прикончил свой бренди.
– К счастью для вас обо мне можно сказать то же самое. Тридцать гульденов в день, включая расходы.
Он почти ожидал, что де Вит будет торговаться, но ольдермен только кивнул.
– Только давайте поскорее. У меня, знаете ли, не бездонный кошелёк.
Он отсчитал тридцать золотых и засунул опустевший кошель обратно в пояс.
– Первый день как всегда авансом?
– Совершенно верно, - ответил Сэм, сгребая монеты в свою мошну и заказывая ещё по бренди.
Он снова взглянул на бумажку, затем сложил её и передал обратно де Виту.
– Как вы думаете, что это значит?
– По-видимому, это намёк на то, что я как-то связан с преступной деятельностью ван Грота, - тот час же выпалил де Вит.
– Что, разумеется, просто смешно, ведь я был единственным в округе, кто выступил против него.
– Да, по нему явно не скучают, - признал Сэм.
После смерти вожака банда ван Грота распалась, и, хотя его подручные разделили между собой основную массу его незаконных делишек, их деятельность с кончиной босса приобрела значительно меньший размах. Тем временем де Вит быстро извлёк выгоду из признательности своих коллег по торговле и занял место в парламенте; как следствие его политические и торговые дела пошли в гору.
Сэм подождал, пока де Вит, ударившись головой о балку, с трудом принял вертикальное положение и задал последний вопрос.