Чему бы ни предстояло случиться, это должно было случиться сейчас.

Дэвид двинулся вперед. Глаза Прады, полыхавшие нынче рубиновым огнем, следили за ним, но сама она не шевелилась. Хранитель, зажатый в ее стальной хватке и бессильный как-либо повлиять на происходящее, смотрел туда же, напряженно и беспомощно. Он не был Хранителем Погоды, это я чувствовала даже при всех своих нынешних сложностях и сомневаюсь, чтобы ему была доступна сила Земли. Скорее всего, Огня, отчего в сложившихся обстоятельствах не было никакой пользы. Бедолага. Всю свою жизнь он воображал себя невесть каким крутым и вдруг получил суровый урок относительно того, каков на самом деле существующий миропорядок.

Дэвид подошел к ограде моста. Прада не шелохнулась. Дэвид окинул взглядом металлическую конструкцию, легким, кошачьим движением вспрыгнул на перила и двинулся дальше с небрежной уверенностью, будто вышагивал по твердой, надежной почве. Ни разу не замешкался, не выказал ни малейшей неловкости, как будто гравитации для него не существовало. Даже порывы ветра лишь заставляли развеваться полы его длинного пальто, ничуть не замедляя его продвижения по направлению к Праде и Хранителю.

Проделывая все это, он опять же выглядел совсем не таким, каким я привыкла его видеть. Вовсе не человеком.

Он уже находился в двух или трех шагах от Прады, когда она, издав высокий, резкий, словно звук рвущегося металла, крик, дернула своего пленника за руку и разжала хватку. Дэвид рванулся вперед, но было поздно: долю секунды несчастный отчаянно размахивал в воздухе руками, потом его голова и плечи отклонились назад, и поношенные кроссовки соскользнули с гладкого, скользкого металла перил.

Он сорвался и полетел вниз. Навстречу скорой, ужасной смерти.

— Дэвид! Сделай что-нибудь! — вырвался у меня крик. Кричали вокруг все, но Дэвид услышал меня: он обернулся, и я, даже на таком расстоянии, увидела оранжевые всполохи в его глазах. А еще я увидела на его лице сомнение, но он, не споря и не мешкая, раскинул руки и спрыгнул с эстакады. Грациозно, словно падающий ангел.

В тот же миг Алиса стремительно, так, что за ней было не уследить взглядом, рванулась вперед и вверх, налетев на Праду. Четверо джиннов, в свою очередь, словно волчья стая, а точнее рычащие, искрящие сгустки злобной энергии, ринулись на нее. Я услышала, как Прада издала вопль боли и ярости, а потом все они с хлопком, громким, словно раскат грома, исчезли.

Как никого и не было.

Я бросилась вперед, задыхаясь и не заботясь о том, есть ли люди на моем пути. Они расступались, или я их расталкивала. Налетев с разбегу на перила, я ударилась о них, так что горячий металл врезался мне в живот, и перегнулась, вытянув руки, словно я могла что-то схватить, что-то сделать.

Хоть что-нибудь!

— Дэвид! — сорвалось с моих уст.

Внизу, под мостом, его видно не было. Зато туда прикатили полицейские машины: мигающие огни, взбудораженные лица. А вот Дэвида — никаких признаков. Так же как и Хранителя.

Потом мое внимание привлекло какое-то шевеление глубоко в тени эстакады, и я увидела их обоих, зависших в воздухе. Дэвид удерживал Хранителя, и они медленно, жутко покачивались и поворачивались на ветру. Беззвучный балет.

Никто больше этого видеть не мог. Только я.

Я ощущала тошноту, холод и страшную, страшную слабость и понимала, что отток энергии от меня к Дэвиду усилился. Стал шире. Глубже. Как будто между нами прорвало некую дамбу и ничто больше не сможет сдержать поток, пока не опустеет резервуар.

— О господи! — прошептала я, чувствуя в буквальном смысле, как из меня вытекает жизнь.

Он поднял взгляд, и меня потрясла бледность его лица, горечь в его потемневших глазах.

— Я не могу, — произнес он, и, несмотря на разделявшее нас расстояние, я услышала его так, словно слова прозвучали совсем рядом. — Джо, я убиваю тебя.

— Сначала опусти его.

Он попытался.

Я ощутила, как он начал снижение, но процесс вышел из-под контроля, превратившись в падение. Страшным усилием он прервал его, но лишь на миг, и, не удержавшись, снова полетел вниз.

Чтобы как-то вмешаться, у меня имелось не больше трех секунд, и я вовсе не была волшебницей, способной по своему желанию приостановить действие закона всемирного тяготения. Да, у меня имелась определенная сила, но я привыкла использовать ее, оперируя совсем иными масштабами, орудуя с напряжением в миллионы вольт и прилагая ее чаще для разрушения, а отнюдь не для исцеления.

Удержание Хранителя требовало точечного контроля над весьма переменчивыми и коварными силами, тщательного сбалансирования ветров по меньшей мере с трех направлений и точного расчета того, сколько энергии может быть приложено к уязвимой человеческой плоти в каждый конкретный миг.

Дэвид же представлял собой яркую, но угасающую искру. Между нами протянулся черный мост: стремительный поток энергии, вытекая из меня, устремлялся к нему. И жадно поглощался.

Раскинув руки, я потянулась наружу изо всех сил, пока не почувствовала, что этак меня может разорвать, изломать и смести. Во рту ощущался привкус крови, все мое тело алчно требовало воздуха, быстро и опасно опустошаясь, теряя последние крохи внутренней энергии, изливавшейся с воем наружу, в воздушную среду. Я пыталась сделать то, что делала до того тысячи раз: изменить температуру окружающего воздуха на субатомном уровне, интенсифицировав движение молекул, что, в свою очередь, должно было повлечь за собой разогрев и подъем теплого воздуха под напором холодного, то есть атмосферный сдвиг в нужном направлении, управляемый ветер.