– Пиши заявление у Риты.

Я уселся без спроса:

– Вы злитесь на меня?

Он покачал головой:

– Мое чутье подсказывает: ты лезешь в какое-то грязное дело. Еще не поздно остановиться.

Я не стал спорить:

– Дело, может, и грязное, но чертовски интересное. Если раскопаю все, что запланировал, получится убойная статья.

Пенкин стал рассматривать свои коротко подстриженные ногти:

– Какая-то тварь звонила мне и угрожала.

Я подался вперед:

– Что они сказали?

– Чтобы мы немедленно оставили Борзову в покое.

– А вы?

– А я ответил: эта дамочка нас совершенно не волнует. А вообще, – он вдруг улыбнулся, – подобные дела меня страшно заводят. В общем, если тебе понадобится помощь – сигнализируй. Но отпуск без содержания ты обязан взять, потому что за тебя бесплатно никто не захочет работать.

– Понимаю.

– Удачи!

Мы распрощались друзьями, и я был этому рад. Все-таки мой шеф – не последний человек в городе, и его поддержка всегда нужна. Что ж, одно дело сделано. Теперь пойдем знакомиться ближе с таинственной Анечкой Борзовой.

Она уже ждала меня, хотя я пришел на пять минут раньше. Несмотря на жару, девушка облачилась в платье с длинными рукавами, обвязала голову платком и не сняла темные очки. Анна старательно изучала меню, когда я примостился на соседний стул с мягким сиденьем:

– Привет!

– Что вам от меня нужно? – процедила гламурная дама.

– Информацию о Яне Рыбиной.

Она кусала губы:

– Я познакомилась с ней случайно, в клубе «Эдельвейс». Мы никогда больше не пересекались. Что еще?

Ее вранье начинало раздражать.

– Послушайте, милая девушка, – сдерживая гнев, проговорил я, – вы попали в некрасивую историю. Хотите все по порядку? Извольте. Ваша мать умирала, и отец нашел молодую любовницу Тюльпан. Я понимаю, как это было вам неприятно, и вы изводили татарку, хотя та и не рассчитывала на место в завещании. Потом нарисовалась Яна Рыбина, и Тимур Васильевич переключился на нее. Наверное, вы и тут пытались вмешаться, но он вас не послушал. В результате Рыбина пропала без вести, а Тюльпан убита.

Она побледнела:

– Тюльпан убита?

– Задушена в собственной квартире в тот момент, когда ждала человека с крупной суммой денег за молчание.

Анна расслабилась:

– А при чем тут я? Поверьте, она ждала не меня. Да, я прекрасно знала: отец никогда не выделит ей ни гроша из моего наследства.

– Зачем же вы тогда отравляли ей жизнь?

Она закусила губу:

– Мать еще была жива, когда он связался с этой… Мне было тошно, и я решила отомстить ей. Но убивать эту тварь не было никакого резона. Отец не намеревался менять завещание. А я его видела. Кроме меня, в нем нет наследников. И если это все…

– Погодите, – удержал я ее. – Перед смертью Тюльпан пыталась продать какую-то информацию мне, но откуда деньги у бедного журналиста? Накануне трагической гибели вашего отца она проникла к вам в дом и услышала кое-что важное.

За очками не было видно глаз Борзовой, но я представлял, как они мечут молнии:

– Гнусная ложь! Этой жалкой выдумке она обязана мне. Я сочинила, что видела ее в тот день, чтобы помотать ей нервы, однако это клевета. Ноги ее не было в доме! И милиция наконец нашла доказательства.

– Которые ей подкинули Тюльпан и ее любовник Кирилл, – закончил я. – Кое в чем вы правы. Татарка не приезжала на машине. Она пробралась через дырку в заборе и стала очевидцем какого-то события. За ерунду денег не платят и не убивают, верно?

Она молчала.

– Теперь выбирайте, как вам поступить, – заметил я. – Можете встать и уйти, рассказав обо мне своим гориллам. Однако, если со мной что-нибудь случится, статья появится в нашей газете и в Интернете. Сейчас она находится у моего друга, готового выполнить данное мне обещание. Потом судитесь со средствами массовой информации, но ваше имя будет замарано.

– Сформулируйте ваше пожелание конкретно, – прохрипела она.

Я послал ей очаровательную улыбку:

– Поверьте, меня нисколько не интересуете вы со своими криминальными разборками. Петр Должиков, воспитанник детдома и человек, любивший Рыбину, попросил нас найти ее, а я всегда питал жалость к обездоленным. Расскажите о ваших с ней отношениях, возможно, это хоть как-то поможет мне.

Она пожала плечами:

– Хорошо. Только сомневаюсь, что это поможет. Видите ли, думайте, что угодно, однако Яна никогда не была любовницей папы. И я это прекрасно знала.