— Это все равно что убить Олловейна второй раз.

Он отвел взгляд от своих ладоней. Но зато сам он будет жить, подумалось эльфу. И он был уверен, что сможет во второй раз завоевать сердце Эмерелль.

— Нет, это не так, — резко возразила газала. — Олловейн мертв! Это факт. И пока не найдены сонные диски или чтолибо другое, содержащее его воспоминания, его не вернуть.

То, что возникнет в тебе, — это не Олловейн! Ты должен постараться понять это. Ты не убьешь его! Не нужно отягощать себя такими мыслями. Но то, что желает наполниться воспоминаниями об Олловейне, вытеснит твою личность. И не будет задаваться вопросами морали. Ты — настоящий Фальрах! И тебя убьет искусственное существо, которое считает себя Олловейном, если ты не станешь сопротивляться, пока еще есть время!

Фальрах колебался. Посмотрел на осколки металла у своих ног.

— Что это было в мешке?

— Разбитые мечи героев. Их полно в большом холле крепости. Вообще-то они были зазубрены и перестали быть острыми, ведь столько времени прошло. Но эта пирамида вбирает в себя магическую силу долины. Здесь действуют странные заклинания. Даже спустя столько лет я не все их понимаю. Если сюда принести тупой клинок, то через некоторое время он снова станет острым. Не спрашивай, почему так. Осколок, который ты держишь в руках, единственный в своем роде. Это звездная руда, упавшая в пустыне. Эльфийские кузнецы создали когда-то из нее чудесный меч.

— Те мертвые, что наверху… Кто напал на них?

— В этом я тоже не уверена. Но похоже, что эльфы-драконники сражались друг с другом.

— Почему?

Она развела руками.

— Я могу отвечать на вопросы живых. Но не мертвых.

Фальрах поднял обломки. С одной стороны на стали был выгравирован причудливый круг. Другая сторона была чистой.

— Почему ты велела мне опустить руки в этот мешок?

— Потому что я Фирац из народа газала. Мои пророчества настолько точны, что их опасается даже правительница Альвенмарка. Некоторые примитивные лесные и луговые ведьмы используют мешочки с костями и выдают себя за прорицательниц. Это то же самое, что в ясный солнечный день смотреть на тихий пруд под неправильным утлом. Можно увидеть собственное отражение. Или, точнее, будучи мнимой видящей, — проекцию собственных ожиданий. Но дна водоема… его не видно. То, что они ищут, скрыто под отражением.

Я придерживаюсь мнения, что можно видеть глубже и яснее, если пользоваться фокусом, связанным с тем, чью судьбу хочешь узнать. Ты Фальрах, игрок и известный полководец. Ты застрял в теле Олловейна, мастера меча королевы. Мечи — это твоя судьба. Поэтому ты должен был опустить руки в этот мешок.

— Мечи — это моя судьба, — негромко повторил он, глядя на осколок в своей руке. — Чутье подсказывает, что я стану убийцей, если попрошу тебя разрушить пустой сосуд, как ты его называешь.

— Нельзя убить то, что уже мертво. Посмотри на это с другой точки зрения. То, что вырастет в тебе вместо Олловейна, наверняка убьет тебя. В этом не может быть ни малейших сомнений. Неясно только, что это будет за личность. У троллей было несколько впечатляющих имен для мастера меча. Его звали…

Резким движением Фальрах заставил газалу замолчать.

— Это как раз то, чего я не хочу о нем слышать. Думаю, теперь я хорошо понял тебя и твое предостережение. И поскольку мечи — это моя судьба, пусть они и решают мое будущее. — Он поднял осколок. — Если выпадет круг, я встречусь с опасностью в лице вернувшегося Олловейна. А пустая поверхность будет означать, что ты разрушишь пустой сосуд внутри меня, чтобы я жил спокойно, но с нечистой совестью. — Он улыбнулся. — В число моих положительных качеств входит то, что я никогда долго не маюсь нечистой совестью.

Провидица посмотрела на него с непонятным выражением.

Он подбросил осколок, поймал его на лету и положил на внешнюю сторону ладони. Мгновение колебался. Затем убрал руку, но заслонил осколок от взгляда газалы.

— И?

Он бросил обломок старого меча на пол.

— Похоже, мне придется сразиться с Олловейном.

Газала печально посмотрела на эльфа.

— Ты сам выбираешь свою судьбу, не кусок металла. — Она наклонилась, подняла обломок и протянула его Фальраху. — Возьми его, он защитит твою любовь.

Эльф удивленно посмотрел на перепачканную кровью звездную сталь. Носить его в качестве амулета?

— Спасибо тебе за то, что хотела помочь.

— Ты заслужил. Ты не похож на Эмерелль. Хотелось бы мне однажды заслужить любовь такого, как ты. Я уверена, судьба тогда не занесла бы меня сюда.

— Она отпустит тебя. Я с ней поговорю.

Газала одарила его меланхоличной улыбкой.

— Нет, не отпустит. Я знаю, что сейчас ты пойдешь к ней.

Я даже знаю, о чем ты будешь с ней говорить.

Неприятно, когда тебя видят настолько глубоко.

— Зачем ты звала меня, если и так знала, какое решение я приму?

— По двум причинам. У тебя должен быть выбор, и ты должен твердо знать, какие возможности у тебя есть. — Она опустила взгляд.

— А какова вторая причина?

— Совершенно эгоистичная. — Газала смотрела на него странно. Печаль исчезла из ее взгляда. Сейчас прорицательница казалась сдержанной. — Я хотела встретиться с человеком, отдавшим жизнь ради любви. Ты не Олловейн, но тот, кто думает, что ты не рыцарь, не знает тебя.