— А если не говорить? — спросила она вьющегося у ног пуделя.

Артемон с одобрительным рыком подал голос.

— Подпись есть, — медленно шагая к подъезду, рассуждала Карина, — никто и не подумает, что она ненастоящая! А потом начнется следующая неделя, а за ней еще одна… исписанную страницу можно будет спрятать под обложку…

Девочка не заметила, как подошла к двери квартиры, и очнулась, лишь когда Артемон заскреб лапой по обивке двери.

— Решено, — шепнула она, — ни слова о сегодняшнем дне!

Дверь открыла мама. Как увидела их, всплеснула руками.

— Кариша, губы-то синие, где вы были столько времени?! Мы переволновались! Бабушка все окна проглядела!

— Гуляли.

— Ну, ничего себе, гуляли, — покачала головой мама, трогая ее руки и разматывая покрывшийся сосульками шарф. — Чего ты стоишь, не раздеваешься, совсем окоченела, да? Давай помогу, — мама взялась за молнию на ее куртке, но Карина испуганно отшатнулась и, прежде чем та успела что-либо спросить, выпалила:

— Мама, а ты чайник иди поставь, ладно?! А я сама разденусь, не волнуйся.

Мама нахмурилась и положила ладонь ей на лоб.

— Кариша, с тобой все хорошо? Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо! Да все здорово! — как можно веселее воскликнула она. — Просто на улице так холодно, горячего чаю с лимоном хочется.

— Ну ладно, пойду тогда чайник поставлю…

Карина дождалась, когда мама уйдет на кухню, затем скинула куртку и прямо в сапогах бросилась в комнату к своему рюкзаку, куда быстро запихала дневник.

— А ты чего в сапогах по ковру?! — заглядывая в комнату, строго спросила бабушка. — Я только сегодня пылесосила!

Карина резко отдернула руки от молнии на рюкзаке и облегченно выдохнула.

— А-а-а, это ты, бабуль… напугала!

— С чего бы? — улыбнулась бабушка, с любопытством поглядывая на рюкзак. — У тебя неприятности, золотце?

— Нет-нет, все чудесно, — возвращаясь в коридор, заверила она.

— Ну смотри, а то расскажи, знаешь ведь, мне можно, — бабушка погладила ее по щеке.

От этого теплого прикосновения Карина почувствовала себя так хорошо и легко, что ей показалось на миг, будто рассказать все не так уж и сложно, но в коридоре появилась мама.

— Я чай согрела. Идемте!

Они втроем пили горячий чай с шоколадными пряниками и «Коровкой». Папа еще не вернулся с работы, а дедушка простыл и лег спать пораньше. По телевизору начались «Спокойной ночи, малыши». Карина торопилась поесть и скрыться у себя в комнате, в надежде избежать вопроса про школу. Никогда раньше он не вызывал у нее такого панического ужаса. Она с удовольствием рассказывала о своих делах, хоть они были немногочисленны, о делах одноклассников и учителей, любила перечислять полученные отметки, описывать смешные случаи, произошедшие на уроках. И совсем, абсолютно не умела обманывать. Даже пытаться не имело смысла, родители сразу же ее раскусывали.

— Не торопись, не на поезд ведь, — пожурила бабушка, разворачивая конфету и подливая ей в кружку кипятку.

— В школе все хорошо? — все-таки спросила мама.

Карина пригубила чай и промычала:

— Угу.

— Ты к Люсе ходила? Как она поживает?

— Нормально поживает, как обычно.

— Уроки еще не делала?

— Ничего не задано, — с трудом выдавила из себя Карина, вскакивая с места и допивая чай залпом.

— Ты куда? Не посидишь с нами? — удивилась бабушка.

— Не-ет, мне нужно… — она махнула на дверь, — нужно кое-что сделать.

На этом расспросы закончились. Карина закрылась в комнате и какое-то время просто стояла, опершись о стену, и успокаивала дрожь.

Артемон мирно спал в корзинке и ее появления даже не заметил.

«Бедненький, совсем замерз», — сочувственно подумала она, удобно устраиваясь на подоконнике и кутаясь в пушистый плед.

Сперва Карина просто смотрела в окно, ощущая в животе тяжесть, точно от сильного обжорства, а потом включила ноутбук. Тяжесть не проходила, дело было вовсе не в двух пряниках и трех конфетах, которые она съела с чаем, ее тяготил страх разоблачения.

«Нужно было сразу все сказать, как пришла из школы, — с запоздалым раскаянием поняла она. — Теперь уже поздно бежать и признаваться…» Папа любил говорить, что поздно бывает только для мертвецов, и ее это всегда очень веселило, но сейчас она не испытала и сотой доли прежней радости по этому поводу.

Людей на площади поубавилось. Мальчишки, еще недавно грохотавшие петардами, ушли, малышей увели родители — у елки осталось лишь несколько парочек.

Карина почитала новые записи в избранных дневниках, полюбовалась фотографиями, которые выложила Галя Решеткина, а потом зашла в свой дневник. И тут только заметила, что у нее появился первый постоянный читатель — на ее дневник подписались. Девушка с мистическим ником Black Night, с аватары [2] которой смотрела иссиня-черная пантера, написала комментарий к единственной в ее дневнике записи: