Сидорин был доволен больше всех.

После торжественной речи в квартире Максима, длившейся без малого десять минут, он, находясь в отличном расположении духа, допил коньяк и пообещал всех представить к правительственным наградам. Полковнику было чему радоваться, так как операция по перехвату Михаила Сивоконя прошла без сучка и задоринки, а катарские спецслужбы до сих пор искали похитителей и ломали головы, кто совершил похищение и почему не оставил ни одного следа.

— Отойдём-ка, — позвал он Максима на кухню.

— Уезжаете? — спросил Максим, довольный не меньше полковника.

— Да, у меня ещё деловая встреча. Тут вот что, майор, пока тебя не было, мы получили бумагу из «конторы», предлагающую тебе явиться к ним в Управление экологической безопасности.

— С какого бодуна?

— Хотят с тобой поговорить о синдорских событиях.

Максим вспомнил, что Ольга Валишева работает в упомянутом Управлении.

— Да я ничего особенного не припомню.

— Отказать мы им не имеем права, ты там был, да ещё и не один, так что придётся навестить коллег.

— Ладно, навещу.

— Во что ты там ввязался, только честно?

— Ни во что! — Максим клятвенно прижал ладонь к груди. — Искали охотников, а началось всё со звонка дяди, Николая Пахомовича, он работает в Синдоре лесником. Начали пропадать звери, медведи и лоси, он мне и позвонил. Я приехал, думал отдохнуть, а тут генерал прилетел со своими архаровцами, хотел поохотиться, хотя в июле охота запрещена. Группа пропала, Ольга приехала…

— Какая Ольга?

— Майор из этого самого Управления, там тоже заинтересовались пропажей зверей. В общем, заварилась каша, но закончилось всё хорошо, нашлись и охотники, и…

— Звери?

— Нет, звери действительно исчезли. Есть там какая-то загадка.

Сидорин почесал затылок, разглядывая лицо Максима, пожал ему руку, направился к двери:

— Расскажешь потом поподробней.

Ушёл.

Максим вернулся в гостиную, вычёркивая из памяти разговор, поднял бокал шампанского:

— За вас! За ваш профессионализм, холодные головы и горячие руки!

Бойцы захохотали.

— Почему руки, командир? — поинтересовался Савелий. — Раньше говорили — сердца.

— А сердца у вас из нержавеющей стали, — сказал тихий неулыбчивый Володя Есипчук. — Горячие бывают только у влюблённых и, реже, у женатиков. А кто из вас влюблён? Или женат?

— Ну, ты загнул, — покачал бритой головой Кондырин. — При чём тут жена или подруга? Я был женат дважды, ну и что? Я что, от этого стал хуже?

— Я не это имел в виду.

— А что?

— Руки мыли?

— Да ну его, — отмахнулся захмелевший Жарницкий. — У него, как всегда, с юмором напряжёнка. Главное, мы их сделали, этих уродов! И так будет с каждым!

— С кем? — съехидничал Савелий.

— С врагами!

— Скажи мне, кто твой враг, и я скажу тебе, где патроны дешевле, — шутливо провозгласил Савелий.

Все снова засмеялись. А Максим подумал, что парни из его группы действительно не имеют семей. К великому сожалению, работа отнимала у них не только свободное время, но и саму возможность быть счастливыми, отдых в семейном кругу, тех, с кем можно было бы поделиться своими проблемами и невзгодами. Вот и его жена ушла, не в силах терпеть внезапные исчезновения мужа и долгие командировки.

Хотя, с другой стороны, повода он не давал, Люся просто его разлюбила.

Пришла мысль позвонить Ольге.

Однако его опередили. Едва он, выйдя в спальню, взялся за телефон, тот зазвонил сам. Не глянув на номер, Максим поднёс айфон к уху.

— Слушаю.

— Где хаур? — раздался в трубке тягучий басовитый голос.

— Что? — растерялся на мгновение Максим. — Какой хаур? Кто говорит?

— Вы забрали хаур, он у вас, верните.

— Да о чём речь, разрази меня гром?! Что за хаур? Кто вы?

— Верните хаур, мы позвоним завтра. — Неизвестный абонент отключил линию.

Максим посмотрел на дисплей: на зелёном поле чернела надпись «Номер не определён».

В спальню заглянул весёлый Брызгалов.

— Ты чего уединился? Звонишь кому-то?

— Хотел позвонить Ольге…

— Майорше из «конторы»?

— А позвонили мне, спросили — где хаур.

— Что?

— Сам ничего не понимаю. Какой-то гундос попросил вернуть хаур, который мы якобы у них забрали.

— У кого?