Через несколько мгновений «поисковый луч» пси-зрения Арсения Васильевича засек знакомые резонансные контуры. Запомнив их положение, он спроектировал увиденную картину на схематическую карту Москвы и вынырнул из операционного поля в реальный мир. Прикинул координаты аур обнаруженных людей. Как и предполагалось, Марина все еще находилась в Бескудникове и чувствовала себя достаточно хорошо, судя по свечению ауры, хотя в нем и преобладали печальные тона. А вот Максим Разин в данный момент «светился» в районе метро «Войковская», и его аура сильно не понравилась Арсению Васильевичу. Она была оранжево-красная, с лиловыми и сиреневыми полосами, что указывало на какой-то инфекционный процесс, идущий внутри организма майора. Впечатление складывалось такое, будто он заболел и не в состоянии мыслить здраво.

Арсений Васильевич передернул плечами, ощутив тоскливую обреченность, поселившуюся в душе Максима. Решение созрело само собой: сначала попытаться освободить друга дочери, а потом вместе с ним – ее саму.

Он вышел из ванной, накинул джинсовую безрукавку, найденную в гардеробе Ларисы.

– Стеша, побудешь одна, не побоишься?

– Ты куда собрался, дед? – удивилась девочка, оторвавшись от телевизора. – Поздно уже.

– Я скоро вернусь. Никому не открывай и на звонки не отвечай, хорошо?

– А если мама позвонит?

– Не позвонит, она… далеко.

– Хорошо, дедуля.

Арсений Васильевич поцеловал Стешу в щеку, закрыл за собой дверь, задержался на секунду, услышав, как в замке дважды повернулся ключ, и, успокоенный, шагнул к лифту.

На часах было около девяти часов вечера, когда он вышел из метро «Войковская» и направился к поселку телеакадемиков, располагавшемуся недалеко от рынка, на территории старого парка. Состояние сатори-«антенны» поддерживать было нетрудно. Организм сам, без участия сознания, находил нужные полевые резонансы, анализировал поступающую информацию и выдавал в мозг готовые выводы и рекомендации. По Москве в данный момент шагал не человек Арсений Васильевич Гольцов пятидесяти пяти лет от роду, бывший завлаб и бывший экзор, а «биолокатор и магический оператор» – если употребить терминологию ученых, исследующих феномены экстрасенсорики, и оператор этот способен был «видеть невидимое» – в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах электромагнитного спектра, «слышать неслышимое» – от ультразвука до звуковых колебаний сверхнизкой частоты, и намного расширять свои физические возможности.

Было интересно глазеть по сторонам, отмечая особенности городских строений, о которых раньше просто не задумывался, наблюдать сквозь стены жизнь учреждений и жилых домов, видеть сквозь одежду (Боже мой, как же одежда может скрывать физические недостатки и даже уродство!), слышать доносящиеся со всех сторон шумы, голоса, вибрации, складывающиеся в непрерывный клокочущий гул, и в то же время – улавливать звуки избирательно, отсекая ненужные, или вовсе блокировать улавливаемый ушами и всем телом шум и идти в полной тишине.

Заглядевшись на сцену в кафе (он свободно видел сквозь зеркальные стекла) – там кто-то кого-то материл, Арсений Васильевич едва не столкнулся с прохожим и заставил себя сосредоточиться на деле.

Выйдя на улицу Познера, он двинулся по ней, разглядывая особняки за высокими заборами, утопающие в зелени. Некоторые еще строились, но большинство коттеджей являло собой торжество архитектурного авангарда, реализованного в соответствии со вкусами и эстетическими склонностями владельцев. У одного такого шедевра Арсений Васильевич задержался. Возникло чувство узнавания, подчеркнутое поднявшимся в душе беспокойством.

С одной стороны, особых сомнений, что Максим находится внутри усадьбы, не возникало, с другой, непонятна была причина беспокойства, так как район поселка, окруженного высотками, с виду казался тихим и мирным.

Он напрягся, усилием воли еще больше раздвигая диапазоны зрения.

Забор, стены дома и других строений на территории усадьбы приобрели вид полупрозрачных пластов дыма. Стали видны комнаты, коридоры, перекрытия, ниши, мебель и предметы быта. Призраками проступили сквозь слоистое струение стен находящиеся внутри коттеджа люди. Четверо на территории, с оружием (блеск металла был ощутимо опасен) – охранники, трое на первом этаже, на кухне и в подсобных помещениях – обслуга усадьбы, и четверо на втором этаже. Двое сидят в креслах у громадного – чуть ли не в полстены – телевизора, двое обнимаются в спальне. Мужчины. М-да… Где же Максим?

Арсений Васильевич еще раз ощупал территорию особняка «локатором» ментального зрения и обнаружил еще одного человека в отдельном строении, напоминающем котельную или гараж. Впрочем, это и в самом деле гараж, судя по стоящему внутри джипу, хотя почему-то стены этого гаража сложены из мощных бетонных блоков, а часть его за перегородкой и вовсе обшита изнутри металлическими листами. Человек лежал на топчане именно в отгороженном закутке гаража.

Максим?

Арсений Васильевич «переключил» диапазоны зрения ближе к длинноволновой части спектра, позвал мысленно:

«Максим!»

Человек встрепенулся, поднял голову, сел, озираясь.

«Максим!»

– Кто здесь? – хрипло отозвался майор вслух.

«Молчите, Максим, это я, отец Марины. Как вы себя чувствуете?»

– Сносно…

«Тише, не говорите вслух, просто отвечайте мысленно».

«Хорошо. Где вы, Арсений Васильевич?»

«Рядом с домом, где вы находитесь. Что это за особняк?»

«Дача полковника Пищелко».

«Разве он телеакадемик?»

«При чем тут телеакадемики? Он начальник Отдела…»