Чем закончилась эта погоня, Арсений Васильевич не увидел. Все еще невидимый, он свернул в переулок, добежал до метро, спустился вниз и только там, став за колонну, сбросил с себя вуаль непрогляд а.

Несколько пассажиров бросили на него удивленные взгляды, внезапно обнаружив соседа, но Арсений Васильевич этого не заметил. Сердце перестало гнать кровь по сосудам в бешеном ритме, дыхание понемногу успокоилось. А тревога в душе осталась. Пришло чувство забытой вещи. Что-то он упустил из виду, какую-то важную деталь. Но что именно – вспомнить не мог.

В начале двенадцатого он вышел из лифта на одиннадцатом этаже, позвонил в дверь.

Никто не откликнулся.

Сердце дало сбой.

Арсений Васильевич еще раз вдавил кнопку звонка, подержал подольше.

Тишина.

Тревога переросла в панику.

Он постучал в дверь, позвал внучку, еще раз постучал, надавил на ручку… и дверь открылась!

Облившись холодным потом, он вбежал в прихожую, окликая Стешу.

Никто ему не ответил.

Дважды обойдя все комнаты, заглянув под кровати, диваны и в шкафы, Арсений Васильевич без сил опустился на стул.

Стеши нигде не было.

А уйти сама куда-нибудь она не могла. Во всяком случае до этого момента.

Кто-то бесшумно вошел в квартиру, остановился в дверях.

Арсений Васильевич вскочил, оглянулся…

Самсон Викторович Плевин, генерал, начальник научно-технического Управления Федеральной службы безопасности, слыл человеком хитрым, умным, жестким и несправедливым. В принципе, так оно и было на самом деле, потому что другие люди до таких кресел добирались редко, а если и добирались, то долго в них не задерживались. Чиновничья систем а, коррумпированная снизу доверху, в том числе и в военной сфере, просто не допускала к власти совестливых и справедливых, ибо строилась она по принципу взаимодополнения и круговой поруки, и либо превращала прорвавшихся в кру г в таких же холуев-винтиков, стремящихся сделать карьеру и обеспечить себя до конца жизни, возвыситься над всеми, либо выдавливала их из своей среды. Генерал Плевин стал свои м еще в юности, будучи по натуре расчетливым и сметливым карьеристом-комсомольцем. Неудивительно поэтому, что Система, управляющая социумом Земли (ниже – России, еще ниже – Министерством обороны и спецслужбами), обратила на него внимание и предложила работать в ином масштабе и по другим правилам. И Самсон Викторович согласился, не задумываясь. А потом нашел себе верного помощника в лице полковника Пищелко и устремился «к высотам самореализации», используя весь свой «творческий» потенциал.

Генералом он стал в тридцать шесть лет. Начальником Управления – в тридцать восемь. Заместителем директора ФСБ – в сорок. И готовился заменить директора на его посту не позднее чем через год.

Однако и он допускал ошибки, не будучи идеальным стратегом, да и полагался на помощников, которые тоже искали варианты, как бы «вырваться в люди», подняться «из грязи в князи». А именно таким человеком и был полковник Пищелко, имевший немалый опыт предательства и аппаратных игр.

Впрочем, Самсон Викторович неплохо знал способности своего визави и не давал ему особых возможностей прорваться выше, а тем более – занять его кресло. И все же иногда случались инциденты. Одним таким инцидентом был случай с прозревшим экзором, работающим на Систему много лет, но корректирующим не социум Земли, а жизнь другого мира, входящего в гигантскую сеть Системы. Таких внешних операторов иерархи Системы называли не экзорами, а – между собой – слепышами.

Когда слепыш Гольцов внезапно обрел eye-reality, то есть возможность видеть результаты своего экзо-труда, Самсон Викторович не сильно обеспокоился, поскольку объект не находился в ведении Отдела и лично генерал не отвечал за его профпригодность. И даже после того, как Диспетчер назначил Плевина ответственным за «возвращение блудного сына в лоно Системы», генерал не придал этому заданию большого значения, полагаясь на своего заместителя. А затем Гольцов-слепыш прозрел окончательно и сбежал, поставив под угрозу срыва процесс коррекции на Карипазиме, в мире, где расчищалась строительная площадка для одного из «райских уголков отдыха» для иерархов Системы. Знали об этом лишь сами иерархи, не отказывающие себе ни в чем, особенно – в удовольствии жить в соответствии со своими желаниями и контролировать жизнь «низших существ» по своему усмотрению.

В двенадцать часов дня семнадцатого сентября Самсон Викторович торопился на совещание к директору, когда зазвонил мобильный телефон. Плевин свернул в уютный уголок для курящих сотрудников огромного здания на Лубянке, сел в кресло:

– Слушаю.

– Генерал, почему не докладываете? – раздался в трубке бесполый голос Диспетчера.

– О чем? – насторожился Самсон Викторович.

– Вы что, белены объелись? – Диспетчер, не будучи человеком в прямом смысле этого слова, умел находить образные выражения. – У вас утечка информации, а вы не в курсе?

– Если вы о подключении к нашей Системе детских и юношеских группировок, – осторожно проговорил Плевин, – то результаты обнадеживающие. Наши агенты влияния уже работают с рейверами, скинхедами, рэпперами, панками и юзерами. Я имею в виду интернет-зависимую молодежь. Подбираемся к экстремалам. Но это полные отморозки. Для них главное – гонять по жилам адреналин, остальное не важно. Прыгают с гор на сноубордах, с крыш многоэтажек на парапланах, лезут на стены без всяких приспособлений, катаются на скейтах по перилам мостов в дождь. В общем, не признают никакого давления на психику, она у них и так сломана.

– Я имел в виду ситуацию с экзором.

– А что с экзором? – еще более осторожно поинтересовался Самсон Викторович.

– Он нейтрализовал кодон и вышел из-под контроля.

Сука! – подумал Плевин о полковнике Пищелко.

– Это чревато разверткой вариаций сопротивляющейся нам славянской системы во главе с общиной «Русь» и каскадной утечкой информации, – продолжал Диспетчер ровным, без интонаций, голосом.

– В ближайшее время мы ограничим его маневренность и организуем перехват. На какие меры мы можем рассчитывать?