– Эх вы, политики! – раздался сзади хриплый голос. Из-за шкафов появился Абдулхарун, разминая помятое лицо. – Разве не ясно, почему мы поспешили посадить его на свою сторону?

– Сбить, ты хочешь сказать.

– Именно посадить. Для того чтобы он не достался неверным. Шейх прав: этот пришелец – самое настоящее сокровище, и если мы договоримся с его хозяевами, то намного опередим Христианский Союз по вооружению и мощи. Вы же видели: даже ядерные залпы пришельцу нипочем! Представляете, какой толчок он даст военной технологии, да и любой другой?

– Много ты понимаешь, – проворчал Гордоншах.

Оператор связи вдруг напрягся и передал наушники командиру.

– Абу л-Хасан.

– Слушаю, – сухо сказал Гордоншах в микрофон.

– Поднимитесь ко мне, – раздался в наушникax тягучий голос.

– Через десять минут у меня спецсвязь с Центром.

– Плевать! – лаконично ответил Абу л-Хасан и смолк.

Гордоншах хмыкнул, поиграл желваками. Ширмамад смотрел на него встревоженно, Абдулхарун с интересом.

– Так... – Гордоншах почесал кончик носа и еще раз хмыкнул. – Что ему от меня надо, хотел бы я знать?

В мощном двенадцатиколесном бронетранспортере Абу л-Хасана, в котором можно было стоять не сгибаясь, Гордоншах пробыл недолго. Полковник попросил его еще раз рассказать о том, как реагировал чужой звездолет на первые попытки сбить его.

– Никак, – ответил Гордоншах. – Словно не замечал.

– Но ведь в конце концов вы его сбили?

Гордоншах пожал плечами.

– Не уверен. Я был там, сравнительно недалеко от озера. Мне кажется, чужак совершенно цел. Во всяком случае, следов попаданий не видно и с виду он цел и невредим.

– Вам кажется... – сардонически заметил Абу л-Хасан. – С каких это пор офицеры ВВС вместо точных данных оперируют кажущимися?

Гордоншах покосился на ухмыляющихся охранников.

– Сказал, что думал.

– Думал?! – удивился Абу л-Хасан, приподняв бровь. – Вы еще и думаете?

– Не понял вас!

Полковник нахмурился. Один из охранников как бы невзначай зашел сзади, но Гордоншах положил руку на рукоять армейского пистолета, и Абу л-Хасан отрицательно повел рукой.

– Свободен, фарак. Думай пореже, голова целее будет.

Гордоншах четко повернулся и, так как охранник не уступил дороги, зацепил его плечом так, что тот отлетел к стене кабины. Люк захлопнулся за майором и отрезал начавшийся шум.

Пройдя цепь внешней охраны лагеря, Гордоншах столкнулся с человеком и едва не выломал руку Ширмамаду, приняв его за чужого.

– Ну что? – прошептал тот, придя в себя после железных объятий командира. – Все в порядке? Жив?

– Твоими молитвами, – буркнул Гордоншах. – Какого дьявола ты выполз меня встречать? А если бы я открыл огонь? Ладно, иди отдыхай.

Оставив растерянного офицера в темноте, он ушел в свой подземный дом. Было два часа ночи.

Он проспал часа четыре – невероятно много по законам боевой готовности. Проснулся сразу и совсем.

В кабине управления светились экраны кругового обзора, кто-то из офицеров сидел на вращающемся стуле и не сводил глаз с экрана, почти закрыв его спиной.

– Что там? – спросил Гордоншах, зевая, посмотрел на часы.

Офицер обернулся, это был Ширмамад, выглядевший абсолютно свежим, словно он только заступил на дежурство.

– Наши пытались подойти к пришельцу, но не смогли и потеряли терпение. Кто-то в верхах приказал обстрелять звездолет ракетами, если он не ответит на вызовы.

Гордоншах помял лицо ладонями, встал и прошел к пульту. На экране виднелся край озера Нур и выпуклый бок черного яйца с трубами.

– И когда истекает срок ультиматума?

– Утром, через два часа.

– Не понимаю, зачем его расстреливать? А если он не может связаться с нами?

– По-моему, это просто блеф, чтобы заставить хозяев заговорить с нами на нашем языке. Кто же в здравом уме станет бросать на озеро атомную бомбу?

– Да уж найдется, кому это сделать, – пробормотал Гордоншах. – Нашелся же исполнитель для испытания первой атомной.

Он не договорил: очертания черного колосса вдруг исказились, заструились дымными полосами, и через мгновение он растаял совсем!..

Еще двое суток войска, стянутые к месту падения странного пришельца, ничего не предпринимали, хотя военные радиоспециалисты быстро установили, что звездолет остался на месте. Просто он стал невидим, закуклился под силовым полем.