Первого уэльсца, встреченного в моей жизни, звали мистер Джонс. Точнее было бы сказать «естественно, звали Джонс», однако это не всем понятно и нуждается в объяснении.

В отличие от ирландцев с их типичным «О» и «Мак» и шотландцев с «Мак» в начале фамилии, уэльсцы носят фамилии английские. То есть это нам они кажутся английскими, потому что сотворены по правилам английского языка, а в англосаксонском мире воспринимаются как четко валлийские. (Для иностранца фамилии Ачильдиев или Юхананов тоже звучат по-русски, благодаря окончанию на «в», но мы-то с вами сразу определяем их иначе.)

Так вот, гигантский процент уэльсцев носит фамилию Джонс — такой, что в сельской местности, где все могут быть поголовно Джонсами, их различают по профессиям: Джонс-почтарь, Джонс-молочник, Джонс-плотник. Следующая по распространенности фамилия — Дэвис, от уэльского Дави — Давид.

Мой Джонс был Джонсом-венгроведом и приехал в Будапешт, где мы с ним и встретились, усовершенствоваться в венгерском языке. Может быть, его привели туда слухи о трудности этого языка, и ему приятно было сравнивать его с родным, который тоже не эсперанто.

Мы познакомились на обеде в интеллигентной семье. Джонс-венгровед был на этом обеде коронным блюдом, но не потому, что владел венгерским, а потому, что был британцем. Хозяева и гости были людьми практичными. Они владели русским и трудолюбиво осваивали английский, а их дети — все привели с собой детей — еще учили русский, но уже заметно отдавали предпочтение английскому.

Всем хотелось говорить с Джонсом по-английски. А Джонс как раз хотел каждую минуту пребывания на берегах Дуная упражняться в венгерском. Все, конечно, восхищались, что он говорит по-венгерски, но тут же переходили на английский, хотя и с сильным венгерским акцентом. Ко всему еще влез я, со своими расспросами о его природном языке — мистер Джонс, как выяснилось, до десяти лет английского не знал.

— А что, — спрашивал я, — сейчас есть у вас места, где не знают английского?

— К сожалению, — грустно отвечал Джонс-венгровед, — таких мест уже не осталось. Очень жаль, — добавил он искренне.

Публика заулыбалась, полагая, что Джонс шутит — без всяких спецшкол и частных преподавателей ты владеешь таким языком! А тут — «к сожалению».

Кто-то попросил его произнести «ваше здоровье» или, что там у них говорят, когда чокаются?

— Я’хьхэда, — сказал Джонс.

И всем стало ясно, что Джонс, конечно же, шутил: уж больно не по-английски звучал его родной язык.

Итак, я вышел в город в поисках кельтов. Или — для начала бы валлийской надписи, вывески, чего угодно, за что можно зацепиться. И на пятом доме увидел вывеску «Bwrl Croe Cymru». Слово «Cymru» я знал — «Уэльс», но не знал, как его читать. Вынул блокнот и стал записывать, причем так, чтобы видно было, что я записываю. На крылечко вышла женщина.

— Вы что-то ищете? Могу я помочь вам?

— Да нет, — отвечаю я, — ничего не ищу. Просто меня интересует, как это прочесть.

Женщина рассмеялась:

— Ну уж нет. Я вам вряд ли помогу. Я — шотландка и даже не знаю, что это такое. Какая-то контора на втором этаже, да там уж месяц никого нет.

Хотя первая попытка не увенчалась успехом, но метод действий прояснялся. Я перешел мост и пошел по Замковой улице «Castle street», а ниже «Heol y Castell».

Двуязычные надписи стали появляться все чаще и чаще. Зато полил дождь.

Согласитесь, что дурацкое — или, скажем мягче, — странное зрелище представляет собой человек, просящий под дождем у редких прохожих прочитать ему вывеску. Скорее всего, он производит впечатление надоедливого чудака. Но оба моих увлечения — журналистика и этнография — подразумевают некоторую способность быть странноватым и не всегда вежливым. Прохожие же, наоборот, будучи по-британски воспитанными, никак не выказывали удивления, а терпеливо ждали вопросов.

Этих людей сразу можно было разделить на две примерно равные группы. Одни — это были, очевидно, англичане — отвечали:

— Извините, по-валлийски читать не умею.

Другие — несомненные англоязычные уэльсцы — отвечали иначе:

— Вот беда, сам, знаете ли, уэльсец, а читать по-нашему не умею. Надо бы, да вот…

И они уходили, с каким-то, как мне казалось, стеснением. Результат был, впрочем, тот же самый.

Но тут подошел рослый парень. Я еще не успел его спросить, как он пустился в объяснения:

— Это по-валлийски написано. А вот смотрите — английский перевод. Сейчас разберемся. Я-то сам не уэльсец, я ирландец. Преподаю в университете гэльский. А вы кто такой? О-о! Что, у вас там знают о кельтах?