— Что девочки скажут? У их мам есть хотя бы выпрямители и щипцы для завивки.

Дочь как бы намекала — ее мама никудышная. Фрэн не стала делать Кэсси замечание, а постаралась ее понять. Ведь дочь впервые отправлялась на день рождения к подружке с ночевкой — своего рода обряд посвящения.

Провожая Кэсси, Фрэн вышла на крыльцо. Когда та садилась в заехавшую за ней машину, помахала на прощанье. Но Кэсси о матери уже забыла. Оказавшись в машине, она принялась смеяться и секретничать с другими девочками.

Вернувшись, Фрэн тут же взялась за рисунок тушью, который начала еще на неделе. Вдохновил ее увиденный пейзаж: холм, шероховатая поверхность скал, галечный пляж внизу… Фрэн отчетливо представляла себе то, каким рисунок должен получиться, однако сейчас никак не могла сосредоточиться. Что-то взбудоражило ее — как будто не одну кружку кофе выпила. Наверняка от взвинченной Кэсси передалось. В порыве раздражения Фрэн скомкала лист бумаги, запустив им в огонь.

Вот уже несколько дней она безвылазно сидела дома. «Будь я в Лондоне, — подумала Фрэн, — позвонила бы кому-нибудь. Пошли бы в бар, выпили по бокалу вина. Вокруг людно, шумно. Мысли об убитой девушке не застряли бы в подкорке, не отравляли бы жизнь. Не маячила бы картинка перед глазами, мешая рисовать».

Фрэн натянула резиновые сапоги, набросила куртку и открыла дверь. Собака, которая до того спала у плиты, тут же встала и последовала за ней. Ночью погода удивительным образом изменилась — Фрэн будто перенеслась в другие края, где мягкий климат ничуть не напоминал суровый Врансуик. На дороге у подножия Взгорка все еще дежурила полиция, однако на самом холме полицейских было мало. Издалека взрослые люди виделись маленькими фигурками, нацарапанными рукой ребенка, — вроде того человечка, которого Кэсси начертила прутиком на песчаном пляже в Хо.

С крыльца просматривался дом Юэна, машина стояла на месте. Первым побуждением Фрэн было навестить его. Уж если ей не по себе, каково ему? Она стала спускаться вниз по склону; собака бежала рядом и тявкала.

Когда Фрэн постучала, Юэн резко распахнул дверь и сердито уставился на нее. Опешив, она отшатнулась.

— Простите, — извинился он. — Я думал, это опять репортеры. Полиция всех заворачивает еще на гребне холма, однако кое-кто все же просочился. Из приезжих. Видимо, о случившемся пронюхали и за пределами Шетландов.

— Я не была уверена, что вы обрадуетесь гостям. И могу уйти, если хотите…

— Нет. Я тут разбираю вещи Кэтрин — полиции нужна ее видеокамера. Но мне все еще трудно заниматься такими делами. Может, выпьем чаю?

Фрэн оставила собаку в саду, а сама прошла следом за Юэном. Он повел ее в футуристическую кухню. Взял чайник, чтобы налить в него из-под крана воды, руки дрожали. Фрэн только сейчас поняла, каких усилий ему стоит держаться.

— Расскажите мне о той, другой девочке, — попросил Юэн, все еще стоя к ней спиной.

— Это о какой?

— О Катрионе Брюс. Той, что жила здесь до нас. Которая исчезла.

Повернувшись к шкафу, он снял с полки две кружки.

— Понимаете, сперва мне было все равно, кто убил Кэтрин. Нет, в самом деле. Она ушла из моей жизни — одно это имело значение. Знаю, в тот момент я думал только о себе. А потом вы упомянули ту, другую девочку. И я понял — это все меняет.

— Каким образом?

— Если в убийстве Кэтрин есть закономерность, ее можно было предотвратить. Так?

Фрэн не очень-то понимала, однако медленно кивнула.

— Поэтому мне необходимо знать, что случилось с той девочкой восемь лет назад. Может, я смогу во всем разобраться. Понять, почему Кэтрин погибла.

— Тело Катрионы так и не нашли.

— Знаю. — Вода в электрическом чайнике закипела, но Юэн не обращал внимания. В его голосе снова появилось раздражение. — Это-то я знаю. Пойдемте, — сказал он, направляясь к выходу. — Пойдемте. — Чуть было не схватил ее за руку, но вовремя одумался.

Фрэн прошла следом за ним в тесноватую прачечную комнату с раковиной, стиральной машиной и сушилкой для белья. Комнатушка маленькая, темная — ремонт, сделанный во всем доме, ее не коснулся. В воздухе пахло сыростью.

— Наверняка раньше здесь была кухня, — пояснил Юэн. — А вот здесь — кладовая. — Он открыл дверцу буфета. — Смотрите! — Юэн говорил громко, едва не срываясь на визг. — Смотрите же!

Внутренняя сторона буфетной дверцы облезла — краску уже много лет не подновляли. Фрэн увидела метки фломастером — так измеряли рост детей. Напротив каждой метки стояло имя и дата. Юэн показал на нижнюю: