Хотя, конечно, червячок сомнений в душе остался. Слова Фарри, сказанные тогда, запали в сердце.

"Увидят и пусть! Хоть что-то изменится! А то ты вообще ничего не делаешь!"

Он был прав, но от этого легче не становилось.

– Камнесос не камнесос, а сработал толково, - пожал плечами Грэг.
– Можешь попробовать поговорить с Дувалом о шаманах, кто знает, вдруг он решит наказать щенка. Но я бы не стал рисковать. Все-таки ты всего лишь матрос, а он говорит со льдом и дает нам топливо.

– Балиар тоже дает, - возразил я.

– Балиар стал странным в последнее время, - заметил слушавший нас Шон.
– Очень странным. Он вообще не выходит из своей каюты, и внутрь никого не пускает. А льдом теперь занимается только Зиан. Это не к добру! Придем в большой порт, и я ухожу. Что-то меняется и мне это совсем не нравится.

Грэг устало закатил глаза, что-то хрюкнул пьяный Сабля.

– Да идите вы, - прокомментировал это Шон.
– Я спать.

Так получилось, что два дня мы провели на корабле, лишь изредка выбираясь на свежий воздух. С самого утра команда отправлялась в Приют и на борту оставались лишь дежурные механики во главе с Шестерней, но они возились где-то на третьей палубе и почти не появлялись наверху.

Признаться честно, я хотел вернуться в "Лед и пламя" и отыскать Орину. Невзирая на мое плачевное состояние и муки - ее я вспоминал с трепетом и сладким восторгом. Но потом вновь приходила боль, тошнота, и я забывал о жрице тетушки Розинды.

Так что мы почти не покидали кубрика. Следили за печкой, обходили по наказу Полового коридоры на первой палубе, проверяли нет ли протечки в трубах отопления, и в свободное время валялись на топчанах, глухо обсуждая всю подлость Рудди, посоветовавшего нам свой поганый чай! Грег объяснил нам, что у охранника таверны часть работы заключалась в том, чтобы подтолкнуть загулявших моряков к желанию потратить еще денег на выпивку и прочие удовольствия.

Что ж, свою похлебку Рудди кушал не зря.

Наказание капитана нас не тревожило, после той долгой зимы в Снежной Шапке деньги перестали быть чем-то важным. Да и поступок Зиана, на удивление, меня не задел (хотя Фарри вспоминал о нем со злостью). Возможно, шаман надеялся пробудить в команде ненависть к нам, но моряки быстро забыли о том часе ожидания. Так что этот поединок закончился не в пользу ан Варра. Как, впрочем, и предыдущие. О Волке и Сиплом мы давно уже не вспоминали, после того как Торос взял меня под свою защиту - абордажники со мною вели себя равнодушно и будто не замечали, когда мы сталкивались в коридорах "Звездочки".

Наверное, слишком просто мне давалась жизнь на корабле. Слишком удачно. Но все рано или поздно должно было закончиться, я чувствовал это, и необъяснимая тревога в груди росла с каждым днем. Плавно текли разговоры "У Полового". Хронометр Ледовой Цитадели отсчитывал минуты и часы, и нечто близилось с каждым тиканьем загадочного механизма. Пряталось в темных проходах палуб и будто следило за нами, поджидая лучшего момента чтобы выползти наружу. Одной из тревог оставался злосчастный случай во "Льде и Пламени", когда первый помощник так странно отреагировал на компас. Я надеялся, что все забудется и потонет в серых корабельных буднях, но боялся...

Не зря.

Мертвец пришел за нами на второй день. Мы сидели у печи и прихлебывали теплую воду, осторожно пережевывая вяленое мясо (сухой паек оставил нам ушедший в Приют Айз, но даже жесткую, сухую бродунину ели с оглядкой на бурление в животах и тошноту), когда первый помощник вошел на кубрик.

– Проклятье...
– тихо проговорил Фарри. Он склонил голову.
– Это все из-за меня. Все из-за меня!

Я промолчал, не сводя глаз с офицера. Мертвец неторопливо приблизился и молча сел на грязный тюфяк напротив нас. Никто не проронил ни звука. Мы испуганно ждали, а он не шевелился, вперив в меня холодный взгляд.

– Что-то случилось, мастер первый помощник?
– наконец, выдавил из себя Фарри.

– Я хочу купить твою игрушку, - ожил тот.

Мне стало жарко и холодно одновременно. До последнего я надеялся, что история в трактире забудется, что Мертвец просто удивился обнаружив загадочную вещь у двух юнг.

– Даю сто монет, - равнодушно заметил он.

Я очень медленно, не сводя с него взгляда, помотал головой. Тело напряглось, в ожидании неприятностей.

– Двести, - предложил Мертвец.

– Я не продам ее.

Ни единая жилка не дрогнула на безжизненном лице первого помощника, но глаза потемнели. Прошло еще несколько бесконечно долгих секунд. Мне хотелось провалиться, исчезнуть, проснуться в другом месте. Сделать все что угодно, лишь бы оказаться подальше от молчащего Мертвеца. Наконец, он тяжело вздохнул и спросил:

– Откуда он у вас?

– Кто?

– Компас, - в нем на миг проступило раздражение. Этот человек пугал меня все больше. За два месяца пути я не ощущал в нем никаких чувств, а тут...