— Из праха ты вышел, человек, в прах и вернешься, — проговорила Моника.

— Отлично, — сказал он громко. — Я готов. Нашла чем поразить. Пусть это нереально, ну и что из этого? Думаю, ты сделал свое дело, Элдрич. Ты можешь творить здесь все, что хочешь, а я ничего. Я только фантом.

Он почувствовал к Палмеру Элдричу лютую ненависть и решил: если он когда-нибудь все-таки выберется отсюда, если сможет от него убежать…

Он не успел додумать. Девочка пристально и холодно смотрела на Лео.

— У тебя даже не хватает слов. У тебя действительно их нет, потому что я не хочу тебе позволить… Я даже не хочу говорить, что сделаю, если ты продолжишь. Но ведь ты знаешь меня, не так ли?

— Так! — сказал Лео.

Он отошел на несколько шагов, достал носовой платок и отер пот с верхней губы и шеи, со впадины под яблочком, которую так трудно было брить по утрам. «Господи, — подумал он, — помоги мне! Прошу тебя! И если Ты не отвернешься и совершишь чудо, если Ты сможешь проникнуть в этот мир, я сделаю все, что Ты пожелаешь. Я ничего теперь не боюсь. Я просто здорово болен. Это убивает мое тело, даже если это только эктоплазменное, фантомного типа тело».

Предчувствие оправдалось. Он был болен. Его вырвало в траву. Через некоторое время — оно показалось ему очень долгим — он почувствовал себя лучше. Он смог повернуться и медленно потащился назад к сидевшему рядом с чемоданчиком ребенку.

— Давайте договоримся, — сказал спокойно ребенок. — Мы добиваемся только белковых контактов между моей компанией и вашей. Нам необходима ваша великолепная сеть спутников, ваша транспортная система межпланетных кораблей последней модели, и ваши бог знает какие обширные плантации на Венере. Мы хотим все. Мы будем выращивать лишайник там, где вы сейчас выращиваете Кей-Ди. Перевозить его на тех же кораблях, торговать с колонистами через тех же натасканных и опытных толкачей, рекламировать товар через профессионалов, подобных Алану и Карлотти Фэйн. Кей-Ди и Чу-Зет не станут конкурентами, потому что будет только один продукт — Чу-Зет. А вы объявите о своем уходе. Понимаете, Лео?

— Конечно. — Промолвил Лео. — Я слушал внимательно.

— Вы так и сделаете.

— О'кей, — сказал Лео. И бросился на ребенка.

Его руки сомкнулись вокруг ее шеи, и он сжал ее. Девочка сурово уставилась на него. Ее рот безмолвно скривился. Она даже не пыталась сопротивляться, царапаться или отталкиваться. Он продолжал сжимать, и так долго сжимал, что казалось, будто если его хватка станет крепче, то руки застынут на ее шее навсегда.

Когда он отступил, девочка была мертва. Ее тело осело, затем согнулось и покатилось на бок. Ни крови, ни следа борьбы. Только ее рот стал черным, иссеченным.

Лео задумался: «Ладно, а что делать дальше? Если он — она или что бы это ни было — умерла, стоит ли волноваться?»

Но нереальный мир вокруг оставался. Он думал, что мир этот исчезнет, когда уйдет ее — Элдрича — жизнь.

Он стоял как вкопанный, не двигаясь ни на дюйм, вдыхая запах воздуха, вслушиваясь в шелест ветра. Ничего не изменилось, за исключением того, что девочка умерла. Почему? Невероятно, но случилось что-то ужасное.

Наклонившись, он включил доктора Смайла.

— Объясни, — попросил он.

Доктор Смайл услужливо провозгласил:

— Здесь он мертв, мистер Балеро. Но в комнате на Луне…

— Ладно, — оборвал Лео. — Хорошо. Тогда объясни, как выбраться из этого места. Что сделать, чтобы вернуться на Луну, к… — Он махнул рукой. — Ты понял, что я имею в виду. И как можно скорее.

— В данный момент, — объяснил доктор Смайл, — Палмер Элдрич, хотя и здорово рассержен, вводит тебе внутривенно вещество, которое служит противоядием Чу-Зет. Ты скоро вернешься. — Потом добавил: — Это будет скоро, почти мгновенно. Конечно, с позиции времени того мира. А для этого… — Он щелкнул. — Для этого чуть дольше.

— Как, чуть дольше?

— О, несколько лет, — проговорил доктор Смайл. — Но вполне возможно, что меньше. Дни? Месяцы? Чувство времени субъективно. Вот и посмотрим, как чувствуешь его ты. Не сердись.

Сев у трупа ребенка, Лео вздохнул, опустил голову и приготовился ждать.

— Составлю вам компанию, — сказал доктор Смайл. — Если смогу. Боюсь только, что без живого присутствия мистера Элдрича, — его голос, как почувствовал Лео, стал слабым, словно медленно сходил на нет, — ничто не сможет спасти этот мир. Только мистер Элдрич. Так что, я боюсь…

Голос исчез совсем.

Наступила полная тишина. Умолк даже далекий ветер.

«Сколько же?.. — спросил себя Лео. И вдруг подумал: — А почему бы не создать что-нибудь, как прежде».

Взмахнув рукой на манер дирижера симфонического оркестра, он постарался представить перед собой в воздухе реактивное такси.

Появился какой-то тусклый контур. Зыбкий, бесцветный, почти прозрачный. Лео поднялся, подошел к нему поближе и попробовал еще раз, изо всех сил, представить себе такси. На мгновение, казалось, получились цвет и форма, но потом вдруг все задрожало, будто повисшая сброшенная хитиновая оболочка, и взорвалось. «Такси», в лучшем случае двухмерное, разлетелось, рассыпалось на мелкие куски. Лео повернулся к ним спиной и с отвращением пошел прочь. «Вот напасть», — сказал он мрачно самому себе.