– Я пойду, – сказал Сергей. – Можно?

– Куда? – спросил Фил. – А вообще иди, конечно. Да, это, – крикнул вдогонку, – как здоровье, как домашние?

Заместитель оглянулся.

– Спасибо.

– Да? Ну, отлично! Иди, делай там, что тебе надо, – и кому-то громко приказал: – Пропустите его!

Снова глянул на Павла Игоревича.

– А я как зашел, сразу его в коридоре заметил. О, думаю, знакомое лицо!

Профессор отодвинулся вместе со стулом.

– Что?! Чего вам от меня надо?! Зачем вы приходите сюда?! Врываетесь, разрушаете мое детище, колыбель новой неизвестной миру науки. Убиваете моих коллег… А у них семьи…

Фил шмыгнул носом и обиженным голосом произнес:

– А ты злопамятный. Я к тебе как к другу шел. С хорошей новостью. Думал, обрадуешься. У меня, может, тоже есть на тебя обида, но я ее забыл.

– Послушайте…

Профессор не договорил, в кабинет с двумя лаборантами вошел Сергей. Он нес клетку с кроликом, лаборанты держали на руках двух серых болезненно худых кошек.

– О! Пугало красноглазое! Ха-ха! – обрадовался Фил, увидев кроля. – Как он меня за палец цапнул!

Чуть руку не оттяпал. Зверюга!!! Хищная тварь! – похлопал профессора по кисти. – Друг, подари мне его.

Отворив массивную дверь с огромным выпуклым глазком, скорее даже иллюминатором, ученые прошли в соседнюю комнату, и там сразу что-то защелкало, загудело.

– Послушайте, – устало сказал профессор.

– Да ладно, ладно… – остановил его носатый. – Оставь себе. Мы, вообще, вот чего хотим… Хотим, чтоб все это, – поднял руки вверх и покрутил двумя указательными пальцами, – переехало в Канаду. Хорошие, понимающие люди вами заинтересовались. Вот ты сколько получаешь? А хочешь сто пятьдесят, двести тысяч в год? А эти все твои в халатах на что живут? Всех заберем, дома построим. Работайте. Мы хорошие… Мы, как ЮНЕСКО. Ну, или какой-нибудь Гринпис. Только чуть богаче.

Ученые вышли из смежной комнаты. Сергей закрутил на двери огромный, такой как на подводных лодках, вентиль и, глядя на Павла Игоревича, доложил:

– Заблокирует через три минуты.

Профессор кивнул и сердито буркнул Филу:

– Ни я, ни мои коллеги никуда не поедем.

– Вот это очень нехорошо, – покачал головой Фил. – Я так этого боялся. И как быть дальше? А ведь вроде только что подружились. Думал, в гости будем друг к другу ходить, о науке разговаривать. Боже-боже, как я устал хоронить друзей!

Сергей и лаборанты вышли, скоро из-за двери донесся его приглушенный голос:

– Павел Игоревич, подойдите на секунду. – Не знаю, какую выставлять погрешность.

– Ноль семь, – крикнул ученый.

– Если так, теряем контраст, давайте десятку ставить!

Профессор отодвинул стул, встал и поторопился к заму. У двери задержался, осмотрел комнату, строго бросил, обращаясь к гостю: «Ничего не трогать» и скрылся в коридоре.

Фил подождал минуту, сидя на стуле, а потом от нечего делать принялся ходить по комнате и вдруг остановился у двери с иллюминатором. Его лицо осветилось радостью:

– Ха-ха, – засмеялся раскатисто. – Чучело красноглазое!

Через несколько минут, что-то громко обсуждая, в комнату вернулись ученый и его зам.

– Все правильно, – уверял Павел Игоревич, – дельта остается прежней, диапазон меняем.

– Дельту надо менять, – не соглашался Сергей. – Оставлять опасно.

– Эх ты – вата. Если бы Македонский каждые полчаса долдонил «опасно-опасно»… – он вдруг замолчал и осмотрелся. – Что-то не так. Что-то изменилось?

Сергей посмотрел по сторонам.

– Свет стал ярче?

– Нет.

– А-а-а! Системник у вас шумит. Я вентилятор почищу, как пчелка зажужжит.

– Не в нем дело.

Сергей взглянул на дверь с иллюминатором и изменился в лице.

– Этот где?

– Кто?

Зам дотронулся до носа, показал, будто он у него огромный. Теперь испугался и профессор. Не сговариваясь, оба кинулись к двери. Сергей прильнул к иллюминатору. Возле клетки с Цезарем на корточках сидел носатый, бил по прутьям рукой и что-то кричал.

Профессор вцепился в вентиль.

– Открывай! Открывай ее!

– Заблокирована! Не получится! – дергая дверную ручку, вопил Сергей. – Заблокирована! Не откроется! Новая система! Хотели ведь как лучше!..

– Открой! Открывай чертову дверь! – в панике кричал ученый.

– Ну не могу я! Не могу!!!

Павел Игоревич оторвал руки от вентиля, уперся кулаками в бока, все тело трясло.

– Вырубай! Вырубай все! – прохрипел, тяжело дыша.

Сергей по инерции продолжал дергать за ручку.