— Остров Ломлом,— сказал Теваке удовлетворенно.

Вскоре он указал на второй остров — Фенуалоа, проявляющийся в темноте справа по борту. Теваке со снайперской точностью вышел на цель, угодив в промежуток шириной полмили между островами — позади остались 45 или 48 миль пути, и за весь переход небо не открылось нам ни разу.

Когда тропическая ночь, словно завеса, упала на море, я впервые попробовал вести парусное судно по звездной тропе под руководством навигатора с тихоокеанских островов. Поскольку наш курс лежал на восток, то следовало использовать восходящие звезды. Когда путеводная звезда поднималась слишком высоко над горизонтом и ее уже неудобно было использовать для навигации, на замену ушедшей приходила другая рулевая звезда, встающая из-за океана — либо прямо по курсу, либо чуть сдвинутая в сторону,— серия таких звезд, встающих примерно в одной точке, и служит указателем пути.

Определение места судна по звездам для меня было более сложной процедурой, чем это может показаться по приведенному описанию. Теваке, который никогда не покидал палубу, пока мы были в море, сидел на носу корабля, скрестив ноги, и жевал бетель, а я торчал рядом, прильнув к решетке носового люка. Набор моих инструментов состоял из пластикового диска, служащего определителем звездного неба, фонарика, блокнота, шариковой ручки и очков для чтения. Для того чтобы делать пометки или сверяться со звездным диском, мне требовались очки; для того чтобы смотреть на звезды, очки приходилось снимать. Время от времени судно кренилось, и тогда вся эта амуниция сыпалась на палубу, устремляясь к шпигатам, где я отчаянно ловил ее, принимая совершенно не подобающие моряку позы. Порывы ветра перелистывали страницы блокнота, и, когда я хватался за него, ручка, фонарик и очки снова скатывались на палубу...»

В редакции

Дэвид Льюис был, наверное, первым европейцем, который на практике освоил навигационную технику полинезийцев — великих мореходов древности.

— В конце 60-х я каждый год отправлялся на острова Тихого океана. Ходил там под парусом и на веслах, на своем кече и на традиционных каноэ с аутригерами, но обязательно без инструментов — без часов, компаса, безо всяких там приборов, которые считаются непременными атрибутами мореходства в XX веке. Ну а первый такой опыт приобрел, когда плыл на «Реху Моана». В ту пору я еще не знал, что на островах Тихого океана до сих пор живут навигаторы, которые используют старинные приемы. Впоследствии я познакомился со многими из них...

— Расскажите подробнее о плавании на «Реху Моана». Все-таки первая в истории кругосветка на катамаране...

— Дело не в том, что первая, и не в том, что катамаран. Есть люди, которые плавают даже на бревне. Для меня самое важное заключалось в том, что я рискнул взять с собой дочерей. Это было трудное путешествие. Особенно нам досталось в Магеллановом проливе. Я страшно боялся за девочек — ведь они были такие крохи... Между прочим, в Дурбане мы повстречали Робина Нокс-Джонстона. Вы, конечно, знаете этого отважного кругосветника (См. «Вокруг света» № 5 за 1986 год.). Впрочем, тогда он еще не участвовал в кругосветных гонках одиночек, а просто плыл себе из Пакистана в Англию. Мои дочки помогли ему наклеить ярлыки на банки с консервами. Клеить надо было тщательно, ибо во влажном климате ярлыки имеют свойство отпадать сами собой. В общем, мои девочки перестарались. Все наклейки довольно скоро отлетели, так что Робин вообще перестал понимать, в какой банке что запаяно. Готовка пищи превратилась для него в ребус — он должен был постоянно угадывать, что окажется в очередной банке. Да, так вот... Эта встреча произошла в Дурбане. А у берегов Намибии мы потерпели кораблекрушение — нас выбросило на берег. Теплой одежды не было, и мы бегали по песку, чтобы согреться. Впрочем, довольно быстро починились и продолжили путешествие. До Англии добрались уже без приключений.

— С Чичестером вы, конечно же, встречались?

— О, разумеется. Мы даже с ним соревновались — во время двух первых трансатлантических гонок. Первую он выиграл, но в следующей пришел вторым. Кстати, наше знакомство было более глубоким — мы сталкивались не только в Атлантике. В Лондоне я был лечащим врачом Чичестера...

— Скажите, Дэвид, каково это — плыть вокруг света с двумя маленькими девочками на борту? В истории кругосветных плаваний это, наверное, уникальный случай.

— Если честно признаться, мы с моей тогдашней женой переоценили свои силы. Переход через Тихий океан был тяжелый, и в Южной Африке мы взяли на борт еще одного члена экипажа — девушку-воспитательницу. Нам стало ясно: на судне должны быть две женщины, чтобы дети не оставались без присмотра ни на минуту. Я не жалею, что взял с собой дочерей. Они узнали очень много, повидали всякое, встречались с людьми всех цветов кожи, различных национальностей и привыкли относиться к любому встречному без предубеждения. Мои дочери до сих пор сохранили именно то восприятие жизни. Одна из них — она танцовщица, живет в Париже — по сей день страстно любит ходить под парусом. А мой сын — он присоединился к нам позже, когда после Англии мы отправились в Австралию,— держит ныне мореходную школу в Сиднее, учит людей навигации и хождению под парусом...

Биографические данные

Титулы и награды Дэвида Льюиса можно перечислять довольно долго. Он член научного общества Сиднейского университета, член-корреспондент Австралийского музея, член Королевского института навигации в Лондоне, консультант по антропологии университета штата Виргиния (США), бакалавр медицины, бакалавр хирургии, почетный магистр естественных наук университета Лидса (Великобритания). За выдающиеся достижения в области навигации Д. Льюис получил Высшую награду Американского института навигации в Вашингтоне, золотые медали Королевского института навигации в Лондоне и Австралийского института навигации. В 1974 году он удостоился Чичестерской награды Королевской яхтенной эскадры за одиночное морское путешествие.

Д. Льюис совершил четыре экспедиции в Антарктиду — два одиночных плавания на яхте «Айс берд», одно — с коллективом ученых и единомышленников на судне «Соло», наконец, плавание во льдах с женой

Мими Джордж на судне «Дик Смит Иксплорер». Известный писатель Хэммонд Иннес так выразился о походе на «Айс берд»: «Не просто еще одно одиночное плавание, совершенное впервые в истории, но величайшее путешествие во льдах на маленькой лодке»...

В море

«Когда мы вернулись на острова Санта-Крус, даже железному организму Теваке потребовалось какое-то время, чтобы восстановить силы после тягот путешествия в Таумако, Поэтому только через неделю после возвращения мы смогли пуститься в новое плавание — к острову Ваникоро, лежащему в сотне миль к юго-востоку от архипелага Санта-Крус. А на расстоянии шестидесяти миль строго по пути нашего следования располагался остров Утупуа, который был окаймлен рифом, достигавшим в ширину двух миль. Этот риф предъявлял права на суда задолго до того, как сам остров начинал проступать в темноте.