Шрифт:
Евгения Маслова.
— Ну что ж, тогда, Шура, готовьтесь к походу, — решил Бороусов. — Есть данные о том, что у Апраксина Бора фашисты разбивают площадку для аэродрома. Нужно разузнать, что там делается.
И вот двое в пути. Впереди небо шевелят багровые отсветы — где-то что-то горит. Пожары теперь часты: гитлеровцы по любому поводу жгут деревни. На душе у Жени на диво спокойно. Мечтала о солидном задании — получила. А идти с Мельнициной — лучшего не придумаешь. Хотя она годами старше и опытом тоже, но никогда не показывает своего превосходства. Вот и сейчас идет, как равная с равной разговаривает. Вспоминают прожитое…
Маслову никто в отряде не спрашивал, а сама она никогда не заводила разговоры о прошлом. Да и вспоминать-то особенно нечего.
— В лесу родилась, в лесу росла, в лесу живу — вот и все мое прошлое, — смеясь, говорит Женя старшей подруге.
…Девочке шел шестой год, когда умер отец, а в семье она была седьмая. Лесная псковская деревушка Маслово — всего шесть изб, работы поблизости подходящей не было. Братья один за другим, а потом и сестры оставили отчий дом, обосновались там, где нужны были рабочие руки. Женя, самая младшая, осталась с хворой матерью. Вела скудное хозяйство. Бегала за шесть километров в соседнее село в школу. Росла бойкой, веселой. Евдокия Ивановна никогда не видела дочь пригорюнившейся. Читала Женя много, петь любила под гитару. Стихи пробовала сочинять. В своем дневнике однажды записала:
Ты уходишь в житейское море, О, как бурно бывает оно. Так умей же бороться с волнами И не падай бессильно на дно.Строчки, написанные на заре юности, звучали теперь как призыв не согнуться перед врагом, смело бороться за правое дело…
Начало темнеть. Разведчицы свернули с дороги и по неглубокой снежной целине направились туда, где тускло мерцали огоньки деревни. Настороженно подошли к покосившейся избушке. Хозяйка ее была связана с отрядом. Она и приютила лесных гостей…
Ранним утром с котомками за плечами разведчицы появились у Апраксина Бора. Мало кто обращал внимание на них. В те дни на дорогах было много беженцев. Гитлеровцы выселили часть населения из Пушкина, Павловска, Красногвардейска.
На другие сутки Бороусов в донесении в штаб наших войск записал и такое сообщение:
«Севернее Апраксина Бора находится оперативная площадка для аэродрома. Имеется 10 истребителей».
Ночью наши летчики сделали налет и повредили часть самолетов.
Маслова еще три раза выполняла задания по разведке вместе с Мельнициной и Марией Смирновой, а потом стала ходить в окрестные деревни одна. Как-то в деревне Ручьи Женя разговорилась с женщиной, которая проводила на фронт мужа и двоих сыновей. Та, видно, сразу сообразила, что девушка с длинной косой, назвавшая себя беженкой, связана с партизанами, и обстоятельно рассказала о воинской части, стоявшей в деревне трое суток. Об этом же выболтал и пьяный ефрейтор, который приставал к Жене со своими ухаживаниями. Девушка сносно объяснялась с ним по-немецки, назначила свидание на вечер… Вечером же была в отряде. Доложила: гитлеровские войска численностью до семисот человек стояли в Ручьях, утром ушли на Любань. В Ручьях остались одна машина и пятьдесят фашистов, которые расположились в школе.
Прошло несколько дней. Как-то вечером к Жене подошел комиссар. Сказал:
— В Червино собираемся. Пойдешь с нами?
— Пойду.
— Операция не простая.
— Знаю.
— Какая же?
— Не знаю.
Кремнев улыбнулся. Вот такая она всегда, готова выполнять любое задание.
В Червине партизаны жгли сено, которое оккупанты собирались увозить. Потом — в Дубовом, в Тигоде. Уничтожали запасы фуража. В одной из деревень гитлеровцы пытались преследовать группу, но нарвались на засаду. В приказе по отряду Лунцу, Ястребову, Филиппову, Делову и Жене Масловой — участникам этой операции — была объявлена благодарность.
Небольшой отдых — и новое задание.
— Пойдешь в Малую Бронницу, — сказал комиссар. — Обрати внимание на мост. Говорят, что гитлеровцы его восстановили. Да, вот еще что. Не хотел напоминать. Но, сама понимаешь, вчерашний случай… Словом, зря не рискуй.
— А что было вчера? — поинтересовался Бороусов.
— Возвращаясь с задания, забралась на телефонный столб и хотела обрезать провода.
— Что же помешало?
— Мотоциклисты. Счастье, что вовремя заметила.
— Разве можно так опрометчиво? — пожурил Бороусов. — Связь, конечно, надо обрывать. Но делать это лучше в темноте.
— Так и было раньше, Леонид Павлович, — виновато оправдывалась Женя.
— Ну ладно, пошли письмо обсуждать.
В начале ноября гитлеровское командование распространило листовки, в которых предлагало партизанам прекратить борьбу, выходить из леса, сдаваться в плен. Это обращение вызвало у партизан волну гнева. Был подготовлен ответ. Сейчас он коллективно обсуждался.
Комиссар выразительно читал:
«Собачья ты, вражья душа. Ты считаешь партизан бандитами, требуешь, чтобы из леса выходили… Мы, рабочие и крестьяне, не хотели войны, но ты заставил нас воевать. Запомни, мы не сложим оружия до тех пор, пока хоть один фашист останется на территории нашей Родины…»