— Я слушаю вас, мистер Эванс.

— Вы упоминали о русских ученых, даже фамилии их называли. А что им нужно здесь, так далеко от России?

— Ну, предположим, Штаты находятся от Ливана гораздо дальше, чем Россия, — глядя на собеседника, ответил Крес. — По-моему, господ Левина и Стрельцова интересовали мои возможности по оказанию помощи в поисках советских солдат, попавших в руки афганской оппозиции, они не скрывали своего интереса, как используются возможности парапсихологов в других странах в военных целях. Они ученые военной направленности..

Крес подошел к журнальному столику.

— Это сегодняшняя газета. В ней помещена ваша статья о посещении Асьюта. Очень талантливый и глубокий материал, Написан интересно. Поздравляю!

— Благодарю вас. Можно, я возьму газету с собой?

— Конечно. Я ее и оставил для вас.

Эдвард понял, почему профессор сегодня такой приветливый. Статья сделала свое дело.

Вскоре, попрощавшись с Кресом, Эдвард и Глория ехали в машине ученого. Эдвард договорился с профессором, что машина, после того как доставит Глорию в отель, подбросит Эванса в посольство. Эдвард объяснил это тем, что хочет выяснить, нет ли для него почты. После посещения посольства он был намерен встретиться со вторым своим агентом. Он тронул Глорию за локоть:

— Дорогая, пока я буду в посольстве, ты закажи, пожалуйста, на завтрашний утренний рейс билеты в Каир.

— А ты не хочешь вылететь сегодня вечерним рейсом?

— Я хотел предложить тебе сегодня вечером побыть вместе.

— Это меняет дело, — рассмеялась Глория. — Хорошо, я все сделаю.

Глория вышла из машины и направилась к отелю.

Эдвард вынужден был съездить в посольство, потому что держать при себе пакет с информацией агента было неразумно.

Эдвард с горечью рассматривал огромные разрушения в городе. Он так задумался, что, когда водитель вдруг резко затормозил, от неожиданности чуть не перелетел через спинку переднего сиденья. Оказалось, что огромный грузовик внезапно выехал из боковой улочки и преградил им путь. Не успел Геллан прийти в себя, как дверцы машины с двух сторон раскрылись и неизвестные в масках направили на него автоматы. Один из них приказал по-английски:

Выходи, американец, и не трепыхайся, иначе смерть!

И его вытащили из машины, на глаза надели повязку, на руки — наручники, втолкнули в микроавтобус с зашторенными окнами и повезли.

Ехать от Карачи до Пешавара — это значит пересечь почти всю страну. Понадобилось восемь машин — две легковые и шесть грузовых, в которых находились бойцы отряда, направляющегося вместе с Рахматулло в Афганистан. Ехали только днем, и на дорогу было потрачено двое суток. Вечером остановились в пустынном месте, установили палатки, и люди смогли переночевать, спрятавшись от дождя, который лил почти до утра. Ночь Майер провел в палатке Рахматулло, спал на надувном матраце. Утром тронулись в дальнейший путь.

Рахматулло пригласил Майера в свою автомашину, и тот был на заднем сиденье один, при желании мог и прилечь на небольшую подушку с холщовой наволочкой и поролоном внутри.

В Пешавар приехали к вечеру и после короткого отдыха направились к границе.

В полной темноте прибыли к намеченному месту и стали пересаживаться на лошадей и ишаков. Майер, которому не приходилось ездить верхом, неумело возившийся со своим «средством передвижения» — ишаком, — спросил у Рахматулло:

— Я понимаю так: если мы не зажигаем огня и не демаскируем себя, то граница рядом?

— Да, граница в четырех километрах. Через десять минут направимся дальше.

— Границу будем пересекать все вместе?

— Господин Майер, мы уже пересекли границу.

— Что, на автомашинах?!

— Да, у нас хорошо поставлена разведка, и здесь пограничников нет. Отсюда мы сразу уходим в горы и к утру будем на месте.

— Дай Бог, — пробормотал Майер и начал залезать на животное.

Ишак даже в темноте выглядел хрупким и маленьким, и Майеру не верилось, что это бедное животное выдержит его вес. Но когда, не без труда, он уселся на него, почувствовал, что ишак крепко стоит на ногах, и казалось, даже не чувствует на своей спине груза.

Наконец, караван тронулся. Майер и Рахматулло находились почти в хвосте, и им приходилось дышать пылью, поднятой десятками копыт идущих впереди животных.

Прошло несколько часов, и Майер более-менее приспособился к езде на ишаке.

Улыбаясь в темноте, он представлял, как с юмором будет рассказывать о своей «ишачьей» поездке. Он был рад, что Рахматулло без его подсказки взял с собой Мирзокарима, которого, как особо преданного, держал при себе.

Прошло еще около полутора часов, и Майер почувствовал, что длительная поездка верхом — не сахар. А тут еще ноги приходилось постоянно подтягивать кверху, чтобы не зацепиться за камни. Тропа была настолько узкой, что колено часто касалось шершавой огромной скалы, а другая нога зависала над бездной. Высоту скал и глубину пропастей Майер смог определить, когда взошла огромная луна, озарившая окрестности серебристо-белым, с голубым оттенком светом. Мертвые, мрачные, лишенные всякой растительности горы, неестественно яркий свет создавали какую-то неземную картину, вызывали впечатление полета над горами и бездной. А Майер боролся со сном. Порой он чувствовал, что засыпает, и тогда заставлял себя думать о громадной глубине ущелий. Опасность прогоняла на время сон, но вскоре сознание опять притуплялось, глаза начинали слипаться, и Майеру снова приходилось пугать себя перспективой полета в бездну.