Примерно так же задержали нарушителей и на другой заставе. Обнаружив следы на КСП, пограничники предприняли поиск. Районы облетывал вертолет с тревожной группой на борту, тщательно осматривал каждый клочок земли.

Два факта, свидетельствующие об одном: без вертолета и не представишь себе современную границу. Полковник Федорина широко использует его возможности, учитывая, впрочем, что заявки отряда на вызов вертолета удовлетворяются не всегда.

Полковник тепло отзывается о летчиках, смелых, безотказных ребятах, припоминает, как летел в бурю, обстановка вынудила. «Афганец» сбесился, перемешал землю с небом, но офицер Оганесян благополучно привел самолет. Федорина прячет усмешку: страху тогда натерпелись, песочку наглотались.

Отряд насыщен техникой: автомашины, тракторы, сторожевые катера, приборы ночного видения, прожекторы, стереотрубы, радиостанции, коммутаторы и так далее. Как лучше использовать это богатство в охране границы?

Прежде всего начальник отряда предусматривает сочетание техники с прочими средствами, точнее, координацию всех сил и средств.

Чтобы выжать из техники максимум того, на что она способна, надо по-настоящему поставить специальную подготовку, повышать квалификацию людей. Отдельных специалистов готовит округ, но и на долю отряда остается достаточно. Есть над чем помозговать, если желаешь, чтобы с техникой умели обращаться. Не лишне прикидывать, где и какой род техники целесообразнее применить.

Ратуя за внедрение техники, Федорина противится чрезмерной ее эксплуатации («злоупотребление техникой» — по его определению). Парадокс? Ничуть не бывало.

Пожив на одной из застав, Петр Алексеевич увидел: чуть что — ее начальник влезает в «ГАЗ-64» или посылает автомашину туда, сюда. Так ли уж вызваны необходимостью эти рейсы? Разобрался: нет, не вызваны.

А как в целом в отряде? Пригляделся, и картина вырисовалась: вовсю разъезжают на машинах, лошади же на иных заставах по нескольку суток не бывают в наряде. Почему же не ездить разумно — где на лошади, где на машине? И Федорина издал приказ по отряду.

Неделю, что я прожил в отряде, дождило, с мимолетными просветами — голубыми окнами — в тучах, с проблеском солнца, почти мгновенно затягивавшегося хмарью. И сегодня с утра — хмарь, ливень, промозглость. Петр Алексеевич успокаивает меня:

— Ничего, взлетите. Наши летчики привыкли…

Этот последний день, как предыдущие. Мы беседуем с Петром Алексеевичем. Заходят и уходят офицеры политотдела, штаба, тыла. Зашел и секретарь партбюро управления отряда подполковник Клименко — посоветоваться об очередном заседании бюро. Заседание назначено на семнадцать часов. После бюро Федорина будет присутствовать на вечере в клубе. (Пограничник Рымарчук, ездивший в ГДР с молодежной делегацией, поделится с личным составом впечатлениями, затем представитель округа вручит Федорине диплом и лауреатский знак, которых удостоен драматический театр части — победитель республиканского конкурса художественной самодеятельности). Дома супруга снова будет ворчать: «Петро, ужин остыл, когда научишься возвращаться по-людски?»

Мы многое перебрали с Федориной — от его забайкальской молодости до нынешних дней. Петр Алексеевич с увлечением рассуждал о новых веяниях в охране границы, об экспериментах, проводимых в различных отрядах, в различных округах.

К полувековому юбилею Октябрьской революции этот пограничный отряд был награжден Памятным знаменем ЦК Коммунистической партии, Президиума Верховного Совета и Совета Министров республики. А к пятидесятилетию органов госбезопасности и начальник отряда был награжден орденом Красного Знамени.

Завершая очерк, я хотел бы мысленно вернуться к маю сорок второго года, когда Федорине предложили ехать на учебу в военно-политическое училище. Основательно он тогда задумался. Предстояло, в сущности, решить вопрос жизни — кем быть? Еще живо было юношеское стремление стать инженером-путейцем. Но росла любовь к границе. Он понимал: если сделается офицером, это определит его судьбу, нужно будет остаться человеком военной, пограничной профессии. Для себя он решил, однако, привыкший во всем важном испрашивать совета отца, написал Алексею Ильичу:

И отец ответил:

Давно умер Алексей Ильич Федорина, но сын его Петр, офицер-пограничник, коммунист, выполняет отцовский наказ…

Соревнования следопытов округа шли своим обычным порядком. И хотя чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону, специалисты уже называли имена претендентов на первые места.

Среди них фамилия старшего сержанта Василия Печагина не упоминалась. В прошлом у Василия не было никаких побед, да и на этот раз начал он неровно. Правда, в первый день он неожиданно для многих оказался впереди. Но на второй провалился на «опознании человека». Кое-кто с иронией поглядывал на прижавшуюся к ногам Печагина черную, как смоль, низкорослую овчарку: дескать, много ли можно ждать от этой собачонки. Однако Василий не сдавался.

Когда объявили результат, Печагин был спокоен. Но тут кто-то или в шутку или серьезно высказал сомнение: «Стоило ли вообще с такой собакой ехать на соревнования?» — Василия словно прорвало.