Золотые глаза приковывали к себе рыцаря сильнее, чем узы «Пастушьего якоря». Шайне облизнул губы:

— Я пришел говорить не об этом, ведь…

— Вероника, — ласково перебила его девушка. — Меня зовут Вероника.

— Если ты действительно хочешь сотрудничать с Орденом, Вероника, — хрипло произнес мастер войны, — тебе надо научиться говорить только по существу. Я не люблю…

— Чего ты еще не любишь, Гюнтер?

Рыцарь осекся:

— Зачем тебе это знать?

— Если нам действительно предстоит воевать вместе, я должна знать, что мне не надо делать.

«Воевать вместе!» Неожиданно Шайне поймал себя на мысли, что смотрит на девушку совсем по-другому. Женщины Великого Дома Чудь, хоть и обладали магическими способностями, пользовались ими не очень охотно и никогда не становились боевыми магами. Вследствие этого рыцари никогда не смотрели на своих подруг как на равных. Сейчас перед Гюнтером стояла женщина-воин. Прелестная и опасная.

«Может, поэтому она так привлекательна?»

Огромным усилием воли Шайне попытался прогнать эту мысль и вернуться к делам:

— Но сначала, чтобы доказать свою искренность, ты должна будешь выдать Ордену двух других перерожденных наложниц Азаг-Тота. Мы уверены, что ты способна разыскать их.

Вероника медленно кивнула:

— Способна.

— И ты сделаешь это.

— Тебе нравится приказывать, Гюнтер?

— Что? — Смена темы выбила рыцаря из колеи.

— Тебе нравится чувствовать свою власть? Знать, что каждое твое слово ловится на лету?

— При чем здесь это?

— Мы очень похожи, Гюнтер, — на губах ведьмы вновь заиграла улыбка. — Ты смел и решителен, умен и жесток. Ты настоящий мастер войны, и тебе не может не нравиться власть.

— Мне… нравится.

— И ты готов бороться, чтобы распространить ее над всеми? Над каждым рыцарем Ордена? Над каждым жителем Тайного Города? Надо мной…

— О чем ты говоришь, ведьма?

— Разве я не в твоей власти? — тихо спросила Вероника. — Разве ты не чувствуешь, что можешь сделать со мной все, что захочешь? — Гюнтер покосился на шелковые нити, стягивающие запястья пленницы. — Разве власть — это не свобода желаний?

— Власть — это ответственность.

— Власть — это сила и возможность делать то, что хочешь.

Вероника почти шептала, но Гюнтер прекрасно слышал девушку: он постепенно, шаг за шагом, приблизился к ней. Теперь между рыцарем и ведьмой было не более пяти дюймов, и золотые глаза пленницы обжигали Шайне.

«Какие манящие глаза!»

— Посмотри на меня, — продолжила Вероника. — Я полностью в твоей власти. Разве не так? Ведь я не в состоянии даже вытереть пот.

Рука девушки потянулась к лицу, но шелковая нить остановила ее. Рыцарь понимал, что это игра, длины удерживающего Веронику «Пастушьего якоря» вполне хватало на то чтобы обойти весь зал, но прервать эту игру он был не в силах.

— Пот? — Мастер войны криво улыбнулся.

Над верхней губой пленницы блеснули маленькие капельки.

— Ты поможешь мне?

Гюнтер неуверенно потянулся, его пальцы коснулись бархатистой кожи девушки, ощутили хрупкие капли… Шайне отдернул руку.

— Это всего лишь пот, — улыбнулась Вероника. — Попробуй.

Ее глаза пылали расплавленным золотом. Рыцарь медленно слизнул с пальцев пот пленницы. Они еще хранили память о мягкости нежной кожи ведьмы, и Гюнтеру показалось, что он дотронулся до Вероники. До ее губы…

«Это игра!»

— Я чувствую, как твоя воля покоряет меня, — прошептала девушка. — Как крепнет твоя решимость.

— Какая решимость?

— Ты хочешь познать власть.

— Да.

— Познать меня. Ведь я в твоей власти, Гюнтер. Я — твоя власть.

— Ведьма! — Крепкая рука Шайне сдавила горло Вероники, но в золотых глазах пленницы не было места страху, только страсть. — Ведьма!

— Познай свою власть надо мной, мастер войны!