Джасина подумала, что граф очень храбрый человек, если так спокойно ведет себя перед лицом опасности.

— Что вы будете теперь делать? — спросила девушка.

— Я должен найти настоящую Фелицию. Как только я ее разыщу, игра будет окончена. Сейчас у меня нет доказательств, что графиня не та, за кого себя выдает. И я состою в браке с… с женщиной, настоящего имени которой не знаю.

— Но ведь она очень красива, не так ли? — дерзнула спросить Джасина.

— О да, — выдохнул граф. — Очень красива. Это правда.

Джасина опустила голову. Хьюго пробыл в одном номере с графиней целую ночь. Девушку невольно терзал вопрос, провели ли они эту ночь вместе. Граф такой же мужчина, как и все остальные. Почему бы ему не поддаться, пусть и на одну ночь, неоспоримым чарам графини?

Граф погрузился в задумчивость.

— Право же, вы — милая глупышка: проделать такой длинный путь, чтобы меня предупредить. Но теперь вы видите, что я не нуждался в предостережении. Я все знал.

Усталая, задерганная волнениями, Джасина разрыдалась.

— Ах, прошу, не говорите, что это была напрасная трата времени. Я ехала больше двух дней без остановок. Меня напугали шум и суета Лондона… в море штормило, и мне было плохо. В Париже я заблудилась и не могла найти свой экипаж, а когда ехала через горы, было до ужаса холодно. О, не говорите, что все было зря. Клянусь, я не вынесу этого!

Граф протянул руки и прижал всхлипывающую девушку к груди. Джасина подставила Хьюго заплаканное лицо, и граф, со стоном наклонив голову, поцеловал ее в мокрую щеку. Комната пошла кругом перед глазами Джасины. Она чувствовала, что теряет силы в объятиях графа, сдается на милость его жадных губ…

В следующий миг так же внезапно, как только что прижал, Хьюго оттолкнул от себя Джасину и со стоном вскочил на ноги.

— Нет, нет! Это невозможно! В глазах света я все еще женатый человек. И даже когда я разоблачу эту самозванку, помните: я по-прежнему буду несвободен. Моей помолвки с настоящей Фелицией никто не отменял. Помните это и помогите мне… дорогая моя Джасина, мой нежный маленький друг.

Хьюго подошел к шкафчику и налил себе еще бренди. Джасина смотрела на него, голова была будто в тумане. Его поцелуй вознес ее к вершинам блаженства, его слова наполнили ее пламенем и льдом одновременно. Она не знала, что подумать, как поступить.

В дверь постучали, и кто-то затеребил ручку двери. Граф потянул Джасину за руку и быстро втолкнул за ширму в углу комнаты. После этого он шагнул к двери, которую предусмотрительно запер на ключ, когда пришла Джасина, и открыл замок.

Сквозь дырочки в резном узоре ширмы Джасина увидела, как графиня вплыла в комнату, бросила шаль на кушетку.

— Зачем ты запер дверь, mon cher? [15]

— Как бы иначе я узнал, не вошел ли кто-то чужой?

Графиня обвила руками шею графа и поцеловала его.

— Ты меня называешь чужой? — спросила она. Тон графини был шутливым, но глаза настороженно сверкали.

Джасина подивилась, какой неподвижный у графа взгляд, как он смотрит поверх головы графини, будто все еще слепой.

— Нет, дорогая. Ты не чужая.

— Милый! — графиня крепче прижалась к Хьюго. — Я пришла сказать тебе, что замок почти готов. Сегодня вечером я возвращаюсь туда. Завтра я закончу приготовления и тебя будет ждать идеальный дом. А вечером ты приедешь, hein.

— Я слышал, в горах промышляют разбойники, — с невинным выражением сказал граф. — Не лучше ли ехать днем? Нехорошо будет, если моего камердинера и меня… подстерегут в засаде и убьют.

Графиня отпрянула от него и метнулась к зеркалу.

— Разбойники? Болтовня да и только. Ты будешь в безопасности, — быстро сказала она и заправила несколько волосинок, выбившихся из-под шляпки. — Я вообще не понимаю, зачем тебе нужен этот камердинер, — добавила она непринужденным тоном. — Я буду хорошо о тебе заботиться. Почему бы неотослать его обратно в Англию?

— Я предпочел бы оставить его при себе, дорогая. Он привык к моим… нуждам.

— Но, любимый, — графиня повернулась и подошла к графу; ее голос сочился медом, — в замке, помни… мы по-настоящему станем мужем и женой.

Джасина невольно закрыла глаза от облегчения: граф не поддался чарам молодой жены.

— Только представь, — продолжала графиня, — горят свечи, ужин на столе. Это будет так чудесно — мы вдвоем… и больше никого. Почему бы не оставить камердинера в отеле на пару дней, hein?