Ах ты, зона, зона — в три ряда колючка…А за зоной — роща вдаль зовет меня.А по небу синему — золотые тучкиВ сторону любимую всё меня манят.Ой ты, воля, воля, как тебя дождаться?Той поры счастливой, радостного дня?Выйду я на волю и к тебе прижмусь я…Знать бы, дорогая, доживу ли я?Ну а если даже захлебнусь я кровью,Упаду в предзонник с пулею в груди.Ты не плачь, родная! Слезы не помогут…Лучше ты проклятья им свои пошли.Меня зоны эти поломать не смогут,Ни шизо, ни крытка душу не сомнет.Я пройду по зонам воровскою мастьюИ дойду до дому, где родная ждет.
А СЛЕЗЫ КАТЯТСЯ
Сидю я цельный день в темнице,В окно тюремное глядю…А слезы катятся, братишка, постепенныеПо исхудалому мому лицу.Ходю я цельный день в халате —Одни сплошные рукава.Шапчонку я ношу, как видишь ты, на вате,Чтоб не зазябла голова.Готов я голыми рукамиОкно тюремное сломать,Да жаль, братишечка,я скован кандалами,Мне нипочем не убежать…Меня заметют часовые.Окликнут раз, окликнут два.Потом взведут они курки свои стальныеИ враз убьют они меня.Так что ж ты ходишь пред тюрьмою?Зачем ты мучаешь меня?Ведь ты гуляла, стерва, с кем попало!Совсем забыла про меня!Так не ходи ж ты пред тюрьмоюИ не звени подборами.Катись ты, девочка, к такой-то,стало быть, материС такими разговорами!
ЧИСТАЯ ЛЮБОВЬ
Для меня всегда большое счастье,Я всегда благодарить готов,Что в твоем письме за словом «Здравствуй!»Есть еще немало теплых слов.И дороги, трудности осилив,В край далекий тундры и лесовПисьма мне надежду приносилиИ, как воздух, чистую любовь.Ты, когда писала, верно знала,Что любовью, верностью своейТы меня от холода спасала,Укрывала в тень среди ветвей.Если мне в этапах было трудно,Если колкий ветер дул в лицо,Ты всегда, и в праздники, и в будни,Мне на помощь слала письмецо.Снег и грязь топтали мои ноги.Ты меня повсюду берегла,Потому что эти все дорогиТы со мною об руку прошла.Для меня всегда большое счастье,Я всегда благодарить готов,Что в твоем письме за словом «Здравствуй!»Есть еще немало теплых слов.
КАПЕЛЬКА ЯДА
Ничего от тебя мне не надо,Только знай, что на этом векуЯ в душе своей капельку ядаДля тебя все равно сберегу.Только знай, что на этом векуДля тебя все равно сберегу…Мне хотелось тебя подстеречьУ ворот твоих в полночь глухую,И в лопатки целованных плечЗасадить тебе сталь голубую.Я хотел тебя взять неусталую,Отнести под черемуху в сад,Где впервые меня напоилаИ в напиток подсыпала яд.Так играй же, проклятая гитара!Чтоб покойника бросило вдрожь…Наша жизнь — алкоголь и решетка,И цена ей — поломанный грош.А колючая проволока тожеНам дана вместо роз и акаций.И сама проститутка-луна,Выплывая, смеется над нами.Ничего от тебя мне не надо,Только знай, что на этом векуЯ в душе своей капельку ядаДля тебя все равно сберегу.Только знай, что на этом векуДля тебя все равно сберегу…
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО
Когда наступает глубокая осень,В садах осыпаются желты листы…Усталое сердце спокойствия просит.К тебе, дорогая, стремятся мечты…А помнишь, родная, осенний тот вечер?В тот вечер вернулся из лагеря я.На сердце таилось желаний так много,Но я почему-то стеснялся тебя.А как бы хотелось начать все сначала,Но круто расходятся наши пути.Вернуться б обратно, сказать только слово,И это последнее слово — «прости»…Прости, дорогая! Сейчас ты далёко.Сейчас ты далёко, далёко и я…Но ты не осталась такой одинокой,Каким одиноким скитаюся я.
В РАСПУТЬЕ
Ах, мама, мама! Родимая мамаша!Забыл твой голос, забыл, где ты живешь.Проклятая жизнь воровская наша!Сошел с пути. Пути в распутье не найдешь.Распутье, путь-дорога всем знакома —По ней пошли, кто проклят был судьбой,По ней пошли все, кто ушел из дома.В распутье-путье пути жизни воровской.А там в углу сидит один угрюмый,Он был из тех, кто проклят был судьбой.Сидит давно и совесть пропиваетВ распутье-путье пути жизни воровской.Ах, мама, мама! Родимая мамаша!Забыл твой голос, забыл, где ты живешь.Проклятая жизнь воровская наша!Сошел с пути. Пути в распутье не найдешь.
НЕ ВЕРНУТЬ НАШУ ЮНОСТЬ
Я тебя вспоминаю, Катюша!Полный нежности искренний взгляд.Вспоминаю тебя, потому чтоНе вернуть нашу юность назад.Отшумели «Амурские волны»,С неба наша упала звезда.Поднимаю бокал этот полныйЗа твои голубые глаза.Не смогла нас любовь переполнить,И была она так коротка,Что осталось теперь только помнитьЛегкий взмах голубого платка.Сколько писем я слал из далёка,Но не всем им случилось дойти.Так как кроме тебя, синеокой,Их читал еще кто-то в пути.Может, рвал их, совсем не читая,И к тебе не дошел мой привет.Из Колымского дальнего края,Где тобою я жил десять лет.Из Колымского белого края,Где тобою я жил десять лет.Когда слушаю вальс этот старый,Я как будто бы чувствую вновь,Что сомкнули с шампанским бокалы,Пьем за нашу с тобою любовь.Я тебя вспоминаю, Катюша!Полный нежности искренний взгляд.Вспоминаю тебя, потому чтоНе вернуть нашу юность назад.
ЖУРАВЛИ
Журавли улетели, журавли улетели.Опустели поля, разыгрались ветра.Лишь оставила стая среди бурь и метелейОдного с перебитым крылом журавля.Застилает туман непроглядные дали,Затухает навеки великий простор.Скрип льняного крыла,словно скрежет кандальный,А в глазах, как безумный, бесцельный укор.Был когда-то и я по-ребячьи крылатый,Исчертил в своей жизни немало дорог…А теперь вот лежу я в больничной палате.Так безвременно рано я затих и умолк.Где-то рядом командуют четко и мерно,Будто вновь собирают в дальний этап.У большого окна моя серая койка,За окном догорает багряный закат.Ну и что ж! Ну и пусть! Какое мне дело,Что багряный закат до утра догорит.Журавли улетели, журавли улетели.Только я с перебитым крылом позабыт.
