Как и договаривались, Алексей нашел Евлампия Рафаиловича в отдельной комнате чайной Белянцова. С ним был мужик лет сорока, жилистый, крепкий, заросший обильно поседевшей бородой. Увидев вошедшего, мужик встал и поклонился:

— Трефил Осипович Оденцов.

Сыщик тоже представился и протянул крестьянину руку. Тот, на секунду замешкавшись, пожал ее. Мужчины сели, Лыков заказал чаю для всех и обратился к Оденцову:

— Вот о чем хотел поговорить, Трефил Осипович. В Варнавине ходят всякие разговоры про вашу деревню. Что пенек нашли поблизости в лесу, а в нем нож торчит. Волколак-де в Бочкарихе завелся…

— Глупости и про пень, и про нож. Слыхал про это и я… Нету в Бочкарихе никакого волколака.

— А кто есть?

Оденцов замолчал, настороженно глядя на сыщика.

— Трефил Осипович, а еще говорят, что у вас там люди пропадают.

— Вот это правда.

— Чем вы это объясняете?

— Не знаю.

— Я спрошу тогда без обиняков. Есть в Бочкарихе такие люди, которые укрывают беглых преступников?

Оденцов окончательно смешался и отвел взгляд. Евлампий Рафаилович тронул его за плечо:

— Скажи ему правду. Очень надо. Господину Лыкову можно верить, он порядочный человек.

— Ить эта… В самой-то Бочкарихе нету.

— А где есть?

— Выселок стоит в трех верстах, прямо в лесу. Выродовский починок.

— Чей-чей?

— Это фамилия у него такая. Подходит она к нему, правильная фамилия. Антип Выродов на общество обиделся, да и отделился. В лес ушел жить.

— Один он там?

— Како один! Жена, сын с невесткой да внук со внучкою.

— Правильная, говорите, у него фамилия?

— Подлинный дудор [46] .

— Он, этот Антип Выродов, и содержит притон, так?

Крестьянин вдохнул, словно собирался прыгать в холодную воду, и подтвердил:

— Точно так. Сами кобели, да еще собак завели.

— Что за люди, сколько их, как часто приезжают и уезжают?

Сказав главное, Оденцов словно успокоился и начал теперь рассказывать более подробно.

— Двор у Выродова большой, выстроен «покоем» [47] . Што там делается, ниоткель не видать. Да и не ходит туда никто, боятся.

— Давно началось?

— С того году.

— А люди когда начали пропадать?

— Тогда и начали. Сначала Митяй-пастух о прошлом августе. И еще двое проходящих об эту весну.

— Много он их там укрывает?

— Да кто ж их считал? Приходят и уходят они завсегда ночью, обходной дорогой, через лес. Слышно, две брички у них.

— Ага. От шести до восьми человек, значит. Так. Пора ваших непрошеных гостей выкурить. Вы сами-то что-нибудь сделали для этого?

— А што мы могем? Становому пожалиться? Так он у Выродова с ладони ест. Только себе на голову испытание нашлешь. Подопрут ночью избу да спалят соплошь всю семью за один длинный язык. Шугается народ…

— Ладно, скоро это кончится. Но, чтобы все удалось, я должен к вам приехать и своими глазами выселок осмотреть. Далеко ли лес, какой забор, есть ли сторожевые собаки, и много чего еще.

— У нас место глухое, чужих не бывает. Заподозрит он…

— А мы ему сказку придумаем. Бочкариха старообрядческая деревня?

— А то как же! Австрийского согласия [48] . Все по старой вере живем.

— Когда вернетесь сегодня к себе, скажите мужикам, что познакомились на базаре с торговцем по фамилии Лыков. Тертый парень и скупщик. Выменивает [49] по деревням иконы дониконианского письма и старинные божественные книги. Рукописные. Платит за них хорошие деньги. Лыков угостил вас чаем и расспрашивал, имеются ли такие в Бочкарихе. Обещал приехать. Пойдет тогда по избам и станет те книги и иконы торговать. Запомнили?

— Ага.

— Еще Лыков говорил, что в продаже старых икон ничего дурного нету, потому что он сам старообрядец и покупки свои отвозит на Рогожское кладбище, единоверцам. Так что они попадут в хорошие руки, а можно изрядную деньгу заработать. Скажите, а на самом-то деле древлеправославные иконы в Бочкарихе есть? А то, может, я глупость придумал?

— Иконы-то? Да почитай в каждой избе. У меня у самого их полное тябло [50] .

— Тогда все правдоподобно.

— А ведь ловко придумано! — впервые за всю беседу улыбнулся Оденцов. — Такие скупщики взаправду бывают, ажно я о них слыхал. До нас-то, правда, они еще не доходили…

— Теперь дойдут. А у Выродова иконы имеются?

— У него больше всех. Фальшивый человек: стыда во лбу нет. Грешит, грешит, много ему приходится молиться. Вот и запасся.

— Все сходится. Давайте решим так. Я приеду к вам завтра перед обедом. Потолкаюсь по деревне, торговлю разверну. Буду сильно цену занижать. Потом дойду до Выродовского выселка и попробую зайти в дом. Скатаюсь в соседние деревни. Так и протолкаюсь до вечера. Переночую у вас и утром чуть свет уеду. Будет уже пятница. Нападать на выселок в субботу или воскресенье опасно. Его обитатели могут уехать на разбой, и мы тогда их только спугнем. Заявимся к вам утром в понедельник, когда они точно будут отдыхать от неправедных трудов.