— Какая прелесть…

— Я случайно наткнулся на эту игрушку в какой-то лавчонке. Так и думал, что тебе понравится.

— Так этот мишка для меня? — Она прижала игрушку к своей груди, на глаза навернулись слезы. — Спасибо, я тронута… У меня похожий был в детстве. Часто, когда мама работала, он был единственным, кто скрашивал мое одиночество. — Алиса коснулась пальцем пластмассовой пуговицы носа, провела ладонью по ворсистой спинке.

— А я совсем не помню, чтобы меня оставляли одного, все время рядом со мной кто-нибудь был: мама, няни, учителя, приятели, отец… Родители ужас как гордились моей памятью, и я, как балаганный фокусник, должен был демонстрировать свою эрудицию. Кто первый высадился на Луну? Формула квадратуры круга. Актер, сыгравший Тарзана, и прочее. Подчас мне приходилось прилагать немало выдумки, чтобы скрыться от всех подальше.

— Сейчас, как я вижу, никого поблизости нет. Мы одни?

— Пока да, в полном уединении. Прислуга приходит два раза в неделю. Горничная, садовник. Если честно, этот дом пока еще не мой. Помнишь, я тебе говорил об однокласснике, который сделал карьеру в Голливуде? Этот дом принадлежит ему, но, пока он в отсутствии, я часто здесь бываю. Он уже не раз предлагал мне его купить. Для одного меня дом слишком большой… Вообще-то я хотел узнать твое мнение… Тебе понравилось здесь?

Алиса посадила игрушечного медведя на место. Почему Кевин спрашивает у нее? Зачем он хочет услышать ее мнение? Может, он просто не хотел привозить ее в свою квартиру, куда могла снова заявиться Глория? Зря она не выслушала Кевина — что бы он мог сказать об их отношениях? Пока она не узнает, свободен ли Кевин от обязательств, она не сможет довериться ему.

Алиса присела на корточки перед камином.

— Это электрический или топится дровами?

— Сам камин старинный, начинка — современная. Я бы тоже не прочь посидеть перед открытым огнем, послушать, как потрескивают поленья, но и от благ цивилизации не отказываюсь. Прямо перед тобой рычажок, можешь включить. Терморегулятор можно поставить на минимум, чтобы не жарко было.

Алиса пододвинула кресло к камину. Скрестив руки на груди, она смотрела на пляшущие язычки подсветки. Из открытого окна доносился шепот листвы, аромат цветов наполнял пространство. Мысли — хаотичные, тревожащие — куда-то ушли, растворились. Ей было хорошо просто так сидеть в мягком кресле, не размышляя о прошлом, не тревожась о будущем.

Вернулся Кевин с бутылкой вина и двумя бокалами, опустился на пушистый ковер прямо у ее ног. На четверть наполнив бокал пурпурной влагой, он протянул его Алисе.

— Глинтвейн? С корицей и ванилью? — усомнилась она.

— Пино нуар тысяча девятьсот девяносто шестого года. Мне показалось, что не стоит делать из такого хорошего вина глинтвейн.

Он смотрел на нее снизу вверх, в стеклах его очков играло отражение искусственного пламени. Ей было не по себе от того, что она не видит его взгляда.

Она сделала глоток. Вино действительно было замечательным, с богатыми оттенками вкуса.

— Если ты не против…

Зазвучала музыка. С первых аккордов Алиса узнала знакомую мелодию. В современной обработке вальс Штрауса вызвал у нее легкую грусть.

— Хочешь потанцевать?

Она отрицательно покачала головой. Ей казалось немыслимым сделать хоть какое-то усилие. Она наслаждалась вином, любовалась игрой искусственного огня, ощущая, как нега расслабленности проникает во все клеточки ее тела.

Музыка зазвучала чуть громче, заглушая шелест листвы за окном и, как показалось Алисе, звук гулко стучащего ее сердца. Она ждала. Ждала неизвестно чего, но знала — что-то должно произойти.

— Ты хотел мне рассказать о Глории, — не выдержав затянувшейся паузы, произнесла она и тут же пожалела. Зачем разрушать такую хрупкую идиллию?

Кевин колебался, вопрос застал его врасплох. Произнесенное вслух имя вызвало в нем чувство вины, он опустил голову, не зная, как ответить. Сделав глоток вина, он несколько секунд молчал, будто прислушиваясь к внутреннему голосу, потом негромко заговорил:

— Глория? Н-да, Глория… Красивая, стильная, смелая. Идеальный вариант. Она многим моим знакомым кажется идеальной. Образованная, умеет поддержать разговор, достойно ведет себя в обществе. И, может быть, любит меня… настолько, насколько она вообще способна любить. — Кевин помолчал, собираясь с мыслями. — Но мне все время кажется, будто в ее любви есть какая-то нарочитость, искусственность. Она ведет себя безупречно, она идеальна, н-да… может быть. Многие считают, что Глория — замечательная пара. Но почему-то я себя ощущаю как пойманный в силки зверек. Посадили в клетку, а я еще должен радоваться.

Изумившись его ответу, Алиса тем не менее понимала, что сказанное им — открытие, прежде всего для самого Кевина. Он выглядел таким растерянным, смущенным.

Он покачал головой и глухо сказал:

— Думаю, я все еще мечтаю о большой любви.

Они снова замолчали, безуспешно пытаясь найти другую тему для разговора. Кевин двумя глотками допил оставшееся в бокале вино, удивившись мельком, что совершенно не ощутил вкуса.

— Пойду приготовлю сандвичи. Тебе с сыром? С ветчиной? Открыть баночку оливок?