Цветка

Аннотация

«После обеда Цветку отправили наловить солнечных зайцев. Было неохота. Она только-только разобрала радугу с заднего двора и настроилась складывать из нее мозаику. Но Мила и слушать ничего не желала. Нужны зайцы, и все тут…»

После обеда Цветку отправили наловить солнечных зайцев. Было неохота. Она только-только разобрала радугу с заднего двора и настроилась складывать из нее мозаику. Но Мила и слушать ничего не желала. Нужны зайцы, и все тут.

Вздохнув, Цветка подхватила сумку, перекинула длинный ремень через плечо и поплелась в лес. Дальше маргаритковой поляны решила не заходить. Наверняка сегодня солнушки пасутся там, их любимое место. Она глянула на небо – солнце едва клонилось к западу. Времени полно! Цветка замурлыкала под нос что-то веселое и вприпрыжку поскакала по тропке. На краю поляны пришлось остановиться: особой пугливостью зайцы не отличались, но от внезапного шума могли разбежаться. А ловить их было проще простого: подкрадываешься сзади и хватаешь за уши или прямо за пушистую спинку. За хвост не рекомендовалось, солнушки легко выдергивали его из сжатых пальцев и преспокойно удирали на другой конец луга. Впрочем, дикими они не были, а пойманные и вовсе становились ручными и ласковыми.

Девочка раздвинула густые травяные заросли и задержала дыхание – на краю поляны сидел крупный золотисто-желтый заяц, задумчиво жующий маргаритку. Подобравшись к нему на цыпочках, Цветка присела, выбросила вперед обе руки. Заяц оказался в сумке, прежде чем выпустил из лап стебелек. Второй, пасшийся неподалеку – маленький пушистик с шерсткой цыплячьего цвета, – даже не шелохнулся, продолжая рыскать розовым носом по земле. Над головой кружились любопытные феслоники, Цветка отмахнулась – не до них. Она сняла мешающуюся сумку и сцапала зайчонка; тот пискнул от удивления, но доверчиво прижался к Цветкиной груди. Девочка почесала желтое брюшко и сунула пойманного солнушка к его товарищу.

Отловив таким образом еще парочку (больше не требовалось), Цветка возвратилась домой. Мила чмокнула девочку в лоб, забрала зайцев и выпустила их в небольшой загончик.

– Все, свободна!

Цветка кинула сумку в прихожей и мигом поднялась к себе в мезонин по винтовой деревянной лесенке. Два круглых окошка пропускали широкие теплые лучи, и в них танцевали задорную сальсу пылинки. На столе валялись разложенные по кучкам осколки радуги, в прозрачной стеклянной чашке хранилась собранная утром роса, но она почти высохла. Рядом лежала кисточка с щетиной из беличьего хвоста. Помнится, Цветка долго уговаривала ту белку пожертвовать несколькими волосками. Девочка плюхнулась на табурет и склонилась над разноцветными кусочками будущей мозаики…

Следующим утром ее разбудила Мила.

– Цветуська, просыпайся, есть срочное дело.

Заспанная Цветка пробурчала: «Встаю» – и бухнулась головой обратно на подушку. Но через пятнадцать минут, умытая и одетая, уже пила ежевичный чай, сидя за большим столом на веранде. Здесь собрались все: Мила, Холли, Верочка, Пейшен и дядя Добряныч. Красик болтал ногами, отхлебывая какао с молоком, специально шуршал крыльями и дразнился «цветкой-конфеткой». Цвета фыркала, задирала нос и не отвечала. Не пришла почему-то бабушка Надина, вот это девочку волновало. Оказалось, не зря. После того как допили чай и съели тосты с маслом, Мила сказала:

– Цветусь, бабушка Надина заболела. Сегодня полетишь вместо нее.

Цветка уронила, не донеся до рта, кусок коричневого сахара.

– Как заболела? Чем?

И тут до нее дошло.

– Я полечу?! Вниз, в город?

– Да. Остальные заняты, а ты как раз возьмешь зайцев, что вчера наловила, и отправишься. Сегодня ничего трудного, надо только в два места.

У девочки весело сверкнули глаза, улыбка расплылась от уха до уха. Она почесала нос – тот всегда чесался в минуты возбужденного состояния – и кивнула.

– А почему ее, а не меня? – обиделся Красик.

– У тебя важное, ответственное задание, – серьезно ответила Мила. – Ты собираешь восьмицветики.

Красик скривился, поерзал на стуле.

– Занятие для девчонок!

– Восьмицветики очень нужны, чтобы бабушка Надина поскорее поправилась. Мы сварим из них целебный отвар.

– Ну… тогда ла-а-адно. Буду через час… нет, через два.

Вихрастый рыжеволосый мальчишка соскочил со стула и, подхватив корзину, скрылся за дверью.

Мила повернулась к Цвете.

– Пойдем, соберу тебя. Опаздывать нельзя!

Плащ-невидимка мешал крыльям, но Цветка не поправляла его. Она загляделась на покатые и островерхие крыши города, на его высокие и низенькие каменные дома. Город был маленький, никак не больше Дальнего Леса, и какой-то серый. Словно блеклый, затасканный в кармане пятачок. Конечно, Цветка видела его раньше, с Милой или дядей Добрянычем, но с ними рядом он все-таки казался чуточку светлее, красочнее, цветнее… А сейчас она впервые смотрела своими глазами – синими, как июньское небо, – и удивлялась.

Разумеется, такому городу необходимы солнечные зайцы. И как можно больше! Так-так, а адрес-то? Цветка порылась в карманах, нашла бумажку. «Пятая улица, дом тридцать три, квартира пятьдесят семь». Поглядим, кто там.

Несмотря на строгий наказ Милы нигде не задерживаться, Цветка добиралась до места медленно, глазела по сторонам, подбирала уличные камешки, разглядывала воробьев, синиц и кошек. Кошки ей нравились. Черные, белые, черно-белые, рыжие, полосатые, дымчатые в крапинку, черепаховые и трехцветные. Совсем как дома. Правда, не попадались голубые, розовые и золотые, но нельзя же многого требовать от этого города.

Дом номер тридцать три оказался стареньким, ухоженным особняком в четыре этажа, расположенным недалеко от порта, а квартира пятьдесят семь находилась как раз на четвертом. Цветка аккуратно заглянула в окно и отпрянула. С той стороны в окно смотрела девушка, точнее, молодая женщина, светловолосая и темноглазая. И грустная. В бумажке было написано, что зовут ее Лора и что ее муж – капитан, настоящий капитан рыболовецкого судна. А также – что ей нужен солнечный заяц, потому что шхуна должна была вернуться три недели назад, а ее все нет.

Цветка скользнула внутрь, с интересом осмотрелась. Просторная комната, низкий диван, обитый охристой тканью в цветочек, фотографии (похоже, сделанные недавно) в элегантных рамках. Уютно. Девочке хотелось поглядеть и на другие комнаты, но это было бы неприлично, поэтому Цвета открыла болтавшуюся на плече сумку. Зайцы, накормленные и причесанные Милой, сидели тихо, поблескивали глазенками и ждали. Казалось, они прекрасно знают, для чего их сюда принесли. Цветка достала толстого зайца со святящейся шкуркой и, пощекотав ему на прощание пузико, осторожно посадила девушке на плечо. Та вздохнула и вдруг улыбнулась. Солнечный заяц прижался к ее шее и довольно забухтел. Честное слово, Цветка никогда не слышала, чтобы солнушки издавали такие звуки; эдакое ласковое «мчух-мчух». Она захихикала и поспешила убраться из комнаты, чтобы девушка случайно не обратила на нее внимание. Кто знает этих людей, а ну как они все-таки умеют их видеть?

Второй пункт назначения лежал за пределами города. Высокие холмы отделяли крохотную деревушку от всех остальных поселений. Туда вела единственная дорога, петлявшая по склонам холмов и временами сужавшаяся до размеров тропинки. Цветка пролетела над зеленью, такой веселой после городских пейзажей, и приземлилась возле домика, притулившегося к скале. Домик стоял на отшибе; ставни давно не крашены, крыльцо покосилось, но в целом – еще крепкий. На пороге, будто встречая девочку, показался высокий старик, чем-то неуловимо похожий на собственное жилище, такой же согбенный и все же сильный. Волосы были затянуты в хвост, седую бороду трепал ветер. Старик постоял на крыльце, вглядываясь в дорогу, и зашел обратно. Девочка юркнула вслед за ним.

В комнате жарко пылала печь, на кровати, укрытая одеялом, лежала старушка, напомнившая Цвете о бабушке Надине. Старушка тоже болела, правда, гораздо тяжелее, чем ее бабушка. Девочка подошла к постели, опустилась на самый краешек и поправила одеяло. Пожилая женщина с трудом дышала, ее бил озноб. Цветка потрогала ей лоб и нахмурилась. Горячий. Однако заяц предназначался не женщине.

Вынув из сумки желтого зайчонка, Цветка приблизилась к старику – тот сидел в плетеном кресле-качалке, напряженно сплетая и расплетая узловатые пальцы, – и положила пушистика ему на колени. Пальцы мужчины на мгновение замерли, а затем расслабились. Зайчонок затоптался лапками, устраиваясь поудобнее, свернулся клубком. Старик успокоенно покачал головой. В его взгляде на жену светилась такая ласка, что у Цветки аж слезы навернулись; она шмыгнула носом и стала пятиться назад, пока не оказалась на улице. Возвращаясь обратно, девочка увидела, как вдалеке на дороге показалась телега. В телеге сидел доктор, это она точно знала. Ну вот и хорошо.

На обед она опоздала, но Мила налила ей тарелку супа, а к чаю положила огромный кусок миндального пирога. Она, не перебивая, выслушала Цветкин доклад о выполненном поручении, перемежаемый не слишком уместным чавканьем и размахиванием ложкой, и под конец от избытка чувств обняла девочку.

– Умница! Я в тебе не сомневалась. И раз ты замечательно справилась, то полетишь и завтра, и вообще заменишь бабушку Надину, пока она хворает.

Цветка обрадовалась и огорчилась одновременно, на завтра у нее были запланированы совершенно неотложные дела вроде игры с Лялей и доделывание мозаики для Соньки. Хотелось позапускать змея с Красиком и помочь ему ловить феслоников. Но разносить людям зайцев было важнее, это она понимала.

Назавтра ей досталось уже три адреса и опять строгий наказ не опаздывать. Цветка нагрузила сумку зайцами, укрылась плащом, аккуратно продев крылья в дырочки, и полетела.

Сначала навестила невысокого толстячка, проживавшего в богатом доме в центре города. Кинула ему солнушка и порадовалась, глядя, как мужчина расцветает, пусть даже причина уныния крылась в непогашенных денежных долгах. Вторым кандидатом на пушистика оказалась девочка, Цветкина ровесница (если считать по-человечьему). Цвета с удовольствием подсунула солнечный комок ей под подушку, пребывая в полной уверенности, что щенка той обязательно подарят. В самом деле, невозможно ведь жить без собаки!

Третий адрес она долго не могла найти. «Восточная аллея» имелась, а вот «дом девятнадцать» – нет. Да и от самой аллеи, в честь которой когда-то была названа улица, мало что осталось, штук девять чахлых лип и многочисленные пеньки. Наконец девочке удалось отыскать двухэтажное зданьице грязно-голубого цвета, зажатое меж пятиэтажных громад. Подопечный – мальчишка двенадцати лет в белой майке и серых мятых брюках – обнаружился во внутреннем дворе. Он сидел на сваленной куче бревен, уставившись в одну точку, рядом валялся позабытый на время топор. «Кир», – прочла Цветка на бумажке, подняла голову.

Мальчишка был симпатичный, невысокий для своего возраста; бледная кожа и темные волосы с длинной челкой, закрывавшей глаза – умные, печальные и немного злые. О нем Мила велела позаботиться особо, более того, сказала взять двух зайцев вместо одного. Цветка подобралась поближе, открыла сумку. Зайцы в ней спали, грея теплом друг друга, она растолкала мелкого, вынула за шкирку и посадила на бревно. Солнушек зевнул, потягиваясь, увидел мальчика и сам забрался к нему в карман брюк. Кир не шелохнулся; никакого подобия улыбки. Цветка пораженно выдохнула. Надо же, не подействовало. Значит, не зря Мила говорила… Девочка присела возле Кира, залезла в сумку за дополнительным зайцем. И тут мальчишка насторожился, заозирался, словно чувствуя ее присутствие. Ой!.. Цветке пришлось отодвинуться. Плохо, если люди их замечают. Значит, не справилась с работой. Так всегда учила бабушка Надина.

По бумажке выходило, что Кир жил с дедушкой и братом. Почему не с папой – в соседнем городе и не с мамой – та жила еще ближе, не написали. И еще он сильно переживал, это Цветка видела и без бумажки.

– Кир! – резкий голос окликнул мальчика.

Тот вскинулся.

– Отлыниваем? Дед велел дров наколоть?

Рослый парень лет семнадцати, очень похожий на самого Кира, появился во дворе. Такие же волосы цвета жженого кофе, такой же высокий лоб и четко очерченный подбородок.

– Я сделаю, – ответил Кир. – Сам-то где ходишь?

Парень хмыкнул.

– Не твоего ума дело, братишка. Деньги зарабатываю.

– Моего, – хмуро сказал Кир, спрыгивая вниз. – Опять с ними?

– Так, ну-ка рот закрыл, топор в руки и вперед. Сейчас на кухне кой-чего перехвачу, помогу.

– Виктор, не связывайся с ними.

Парень не ответил, вошел в дом.

Дальше ждать было нельзя. Цветка подлетела к мальчишке и пихнула последнего зайца ему за шиворот. Кир вздрогнул, замер. Спустя несколько секунд его лицо разгладилось; усмехнувшись себе под нос, он подхватил средних размеров полено и понес к чурбану.

…Всю неделю Цветка провела в разлетах. Зайцы постоянно заканчивались, приходилось бегать за ними в лес. Иногда ей в помощь выделяли Красика, иногда Соньку. Сонька специализировалась на ловле феслоников, но и с зайцами управлялась лихо. Вместе они набивали полные сумки и мчались домой, поскорее выпустить солнушек в загончик.

Потом зайцы перебирались к людям в городе. Цветке теперь давали по десять-пятнадцать поручений, она просто сбилась с ног, доставляя свой груз. Хорошо, что ее сумка внутри была гораздо просторнее, чем казалась снаружи, иначе все зайцы там бы просто не поместились. Дети, взрослые, совсем молоденькие девушки и седые дяденьки, задиры-мальчишки и степенные леди – всем были нужны золотые пушистики. Она не задумывалась, для чего им это, просто видела, что людям от них становится лучше, и старалась выполнить бабушкино и Милино поручение.

Однажды Цветка снова прочитала на бумажке имя Кира.

– Возьми для него трех солнушек, – сказала Мила.

– Трех? – воскликнула Цветка. – Зачем ему столько?

– Надо, – вздохнула Мила. – К сожалению. И не опаздывай!

Цветка пожала плечами, отправляясь собирать зайцев.

Кир значился в списке двенадцатым по счету, и когда Цветка добралась до его дома, ее уже не держали крылья. Она плюхнулась посередине двора, вытянула ноги и с минуту сидела, бездумно созерцая окрестности. Темнело, вечерние сумерки пробирались во дворы и переулки. Кира здесь нет, она ощутила это, едва приземлившись. Но далеко он пойти не мог, иначе в бумажке написали бы другое место. Она, кряхтя, поднялась и пошлепала на поиски.

За первым же поворотом обнаружился… не Кир… рыдающий ребенок. Мальчик четырех лет от роду беззвучно плакал, прижавшись к шершавой стене. Вокруг него собрались взрослые, что-то бурно обсуждавшие. «Понятно, – подумала Цветка. – Малыш потерялся, и теперь все выясняют, как найти его маму». Она шагнула дальше, но мальчик еле слышно всхлипнул и протянул к ней руку. Боясь двинуться, Цвета уставилась на малыша. Крупные капли стекали у него с носа и капали прямо на каменный тротуар. Взрослые, казалось, больше были заняты своим обсуждением, нежели ребенком. Эх, куда же девались его родители?! Цветка огляделась по сторонам.

Мальчик опустил голову, и безмолвные слезы закапали сильнее. Зайцы в сумке закопошились, начали высовывать пушистые мордочки. И Цветка решилась. Крохотный зайчонок перекочевал с ее ладони на макушку малыша. Ребенок поднял голову (заяц переместился за пазуху), слезы втянулись обратно. Он улыбнулся и подергал ближайшую тетеньку за подол.

– Туда, – сказал он, указывая пальцем в дальний конец улицы. – Я живу туда… там…

Цветка облегченно выдохнула, одной проблемой меньше. Но Кир?.. Может, обойдется он двумя зайцами? В прошлый раз помогло. Кстати, Кир… девочка отчетливо поняла, что опаздывает. Надо разыскать его скорее! Чувство направления подсказывало, что мальчишка где-то в разоренной аллее. Она поспешила туда и действительно заметила темный силуэт: Кир прятался за лавочкой с облупившейся краской и кого-то высматривал в прорези между досками. Проследив за взглядом, Цветка увидела его брата. Виктор находился в обществе сверстников; трое здоровых ребят, одетых в черное, негромко переговаривались, время от времени похлопывая Вика по плечу. Цветка ощутила исходящий от них вызов. И зло. Именно настоящее зло… Она опешила. Вот это да! Даже злюшки, водившиеся в их лесу, которых никто не любил ловить, потому что они пребольно кусались, и то делали это не со зла и не из вредности, а предупреждая. Здесь же… Цвета заволновалась. Зря Виктор с ними разговаривает, зря. Сказать бы ему, предупредить. Наверное, Кир это и хочет сделать; хорошо, очень хорошо.

Девочка подошла к Киру и одного за другим высадила зайцев на его плечи. Мальчишка не среагировал. Солнушки дрожали, терлись носами о шею мальчика, топтались мягкими лапами. Ничего. Страшное отчаяние наполняло душу Кира, а вслед за ней – и Цветкину. «Откуда в нем столько боли? – в ужасе думала она. – И зачем, ох, зачем я отдала зайца! Мила была права, двух тут мало». Девочка почти физически чувствовала, как мучается Кир и сколько усилий ему требуется, чтобы подавить в себе внутренний стон. «Нет, так дело не пойдет!»

Она встала и решительно сбросила плащ.

– Не переживай. Может, обойдется, – шепнула она, положив ладонь ему на плечо.

Мальчишка резко обернулся.

– Эй, ты кто?

– Я… – девочка растерялась. – Я – Цвета.

– Света? – переспросил Кир.

– Нет, Цвета. Зовут меня так.

– Слушай… Цвета, иди отсюда, а?

– Я не могу. Тебе же плохо.

Мальчик яростно сверкнул глазами.

– А ты почем знаешь? Ты… – И тут он увидел крылья.

– Что это? Игрушечные?

– Иг-грушечные… – Цветка на всякий случай впала в панику. В конце концов, у нее не было готового плана действий.

Кир вытянул руку и дернул ее за опущенное прозрачное крыло. Девочка ойкнула.

– Неужто настоящие? – изумился Кир. – Ты… кто?

Вечер окончательно обосновался в городе, и аллея, освещенная тремя тусклыми фонарями, теперь лежала во мраке. Цветка подумала, что опасаться нечего, и присела рядом.

– Люди называют нас феями, ну или эльфами. А еще иногда путают с ангелами, – сказала она. – Но на самом деле я просто девочка. Не бойся.

– Я и не боюсь, – Кир слегка отполз назад, но тут же, устыдившись своей робости, вернулся. – А зачем ты пришла сюда… стрекоза?

– Говорю же, затем, что тебе плохо.

Мальчишка снова недоверчиво подергал ее за крыло.

– Аккуратней, помнешь, – поморщилась Цветка. Она поднялась и, предварительно осмотревшись, чуть-чуть взлетела над землей.

– Вот это да! – выдавил Кир, когда она опустилась. – Слушай, если ты настоящая и пришла, чтобы помочь, может, ты и правда поможешь? Ты же знаешь про Вика, да?

– Немножко.

– Он вот там стоит… А те парни – самая крутая банда района. Понимаешь, если он… ну, если он к ним пойдет, то погибнет. Понимаешь? Стоит чему-то случиться, и все.

– Банда – это злые люди?

– Ну да.

Уголки Цветкиных губ поникли, она накрыла своей ладошкой ладонь Кира.

– Я могу помочь тебе. Но не ему. Меня не к нему отправляли. Я… я думаю, Вику вообще трудно помочь.

– Но со мной все в порядке! Это Вик…

Неожиданно Цветка зажала Киру рот и прильнула к спинке лавочки. Трое парней, разговаривавших с Виктором, прошли мимо, не заметив детей. Сам Виктор уже шагал в противоположную сторону.

Они вылезли из-за лавки. Цветка проводила Вика опечаленным взглядом.

– Я, честно, не могу ничего сделать для него, Кир, – сказала она виновато. – Но могу для тебя.

Девочка обняла мальчишку, прежде чем тот сообразил, что происходит, прикоснулась губами к его лбу.

– Не грусти, пожалуйста, – попросила она. – Может, все наладится. Главное, держись. А мне пора… Мила и так будет ругаться.

Цветка подхватила плащ и накинула его на себя, растворяясь в сумерках.

Кир застыл, вытаращившись на место, где только что стояла девочка.

– Обалдеть, – прошептал он.

Два зайчонка «замчухали», сползая к нему в карманы. Кир, разумеется, этого не заметил, но на душе отчего-то потеплело.