– Именно так.
– Протянул Гоги Ван.
– Но, есть ещё один вариант.

– Смотря какой...
– Единственный глаз посредника с подозрением уставился на Команданте, и Татьяна почувствовала приближение чего-то неладного. Но отступать - тоже не имело смысла:

– Итак?

– Нам нужна собака по кличке Буйгальтирвардеон. Псина, в обмен на редкий экземпляр. Золота нам не надо. Мне почему-то кажется, что это будет лучшая сделка в вашей жизни.

Взгляд коллекционера превратился в буравчик, поочерёдно сверля человека в берете и повелительницу неликвидов. На толстой морде хорошо просматривалось некое борение чувств, скорее всего - это сошлись в бескомпромиссном поединке жадность и осторожность.

– С чего вы взяли, что у меня есть какая-то там собака?
– Тонд кое-как совладал с эмоциями, и на губах снова застыла кривая улыбочка.
– Я вообще не люблю животных, а особенно после того, как в моём заведении в один день до нитки проигрался владелец зоопарка, и мне пришлось забирать себе весь этот бардак с бегемотами и фламинго...

– Эту собаку вчера вечером вам передал Эньг Жуй Лом.
– Сказал Гоги Ван тоном Шерлока Холмса, ставящего точку в раскрытии преступления века.
– Не спрашивайте, как мы это узнали, и мне не придётся отвечать, что с ним стало после нашего визита к нему домой.

Он завершил фразу зловещим хохотком и, несмотря на напряжённость момента - Таня в очередной раз восхитилась своим спутником. Величайшие театры мира должны были наперебой бежать на переговоры с ним, вопя о неизбежной и бешеной популярности, и умоляя о заключении контракта.

– Схватить их, идиоты!
– Неожиданно взвизгнул Дшеймз Тонд, сделав короткое движение правой рукой, будто что-то нажимая под крышкой стола. За дверями кабинета отрывисто и стервозно завякала сирена.

– Дверь!
– При первых же звуках тревоги, повелительница неликвидов бросилась к притворённой двери: солидной, способной какое-то время выдерживать таран средних размеров. Рядом с косяком, стоял увесистый дрын накидного засова. Поставлялся ли он в комплекте с дверью, или у Тонда были веские причины, чтобы заказать его отдельно: Тане было всё равно. Главное, что в данное время он был очень и очень кстати.

Засов лёг в скобы, и через полсекунды в дверь принялись ломиться с исключительной страстью, как будто создатель случайно выронил секрет бессмертия в комплекте с неразменным золотым, и всё это упало аккурат в кабинет Тонда.

Татьяна обернулась и увидела, что Команданте уже стоит возле трона, но на лице у него проявляется выражение крайней досады, почти что отчаяния - смешанного со злостью. Одноглазый сидел на прежнем месте, без любых признаков активности, безвольно склонив голову на грудь. Таня растерянно выругалась, почему-то присвоив японское гражданство исконно русскому персонажу - Колобку. Наверное, потому, что он каким-то непостижимым образом слинял от косого-серого-косолапого, а вот вопрос - как они с Гоги Ваном будут улепётывать отсюда, оставался открытым.

– Что с ним?
– Спустя две секунды, она уже стояла рядом с троном, лихорадочно пытаясь сориентироватсья, насколько всё уныло.

– А я знаю?
– Растерянно вздохнул человек с рюкзаком.
– Укусил себя за воротник, и всё. Не успел я его остановить, где уж тут успеешь... Не пятку же кусал.

Татьяна пригляделась. Правая сторона стоячего воротника френча, определённо была темнее правой. Она прикоснулась к материи, чтобы подтвердить свою догадку. Пальцы ощутили мокрое.

Ноздрей коснулся новый запах, до сих пор не присутствовавший в кабинете. Слабенький, приятный, чуть приторный. От него в скулах появлялось отчётливое желание зевнуть, после чего - начать розыск подушки помягче, для скорейшей отправки на боковую.

– Всё, тупик...
– Полувопросительно-полуутверждающе сказал Гоги Ван.
– Что делать будем? Во всех планах.

Таня открыла рот, чтобы озвучить своё объективное видение их дальнейшего будущего. Заключавшееся в двух словах. "Хрен знает!". И медленно закрыла.

Причиной, вынудившей на неопределённый срок воздержаться от пессимистической оценки, был совершенно неожиданный звук. Повелительница неликвидов пошерудила мизинцами у себя в ушах, и потрясла головой, предполагая слуховые галлюцинации, возникшие на нервной почве.

Храп, заглушающий даже звуковое сопровождение вышибания двери, повторился. Берет на голове Команданте слегка приподнялся и опустился. Татьяна глупо захихикала.

– Спит!
– Изумлённо сказал Гоги Ван, наклонившись к мясистой физиономии Тонда.
– А я-то думал, он уже того... Совсем из формата выпал.

– Выходит, нет. А ну-ка...

Она пошарила взглядом по столу, прикидывая, с помощью чего бы воплотить свой замысел. В мраморной подставке, из которой Тонд выудил пинцет, нашёлся небольшой и бритвенно-острый ножичек. Вооружившись им и сосредоточенно посапывая, Таня принялась аккуратно распарывать воротник по шву.

Между слоями ткани обнаружилась довольно крупная, с половину указательного пальца Татьяны - растрескавшаяся ампула. Малая часть осколочков осталась в воротнике, и Таня не стала доставать их все, удовольствовавшись тем, что вынула.