Шрифт:
– Я тоже, – признался Выдра. – Но еще раз обещаю, что больше не убью ни одного яхи. Я сделал выбор, брат.
– Йуспаарамассси, – прошепелявил Дикобраз в ответ.
Утро началось как обычно: голос Нортона громко скомандовал подъем, Выдра проснулся и обнаружил, что, мягко говоря, нездоров. Он плохо выспался (полночи проговорил со свистуном), его раны и ушибы и не думали заживать. Бутылка вина, выпитая вечером, тоже не добавила здоровья. Вряд ли Выдра смог бы победить сейчас свистуна обычным образом, в бою без оружия. Но это не имело особого значения, потому что Томас больше не собирался убивать свистунов – ни одного в своей жизни.
– Шеф, я плохо себя чувствую, – сообщил Выдра. – Думаю, сегодня я не смогу пойти на работу. Дайте мне больничный на недельку… нет, лучше на две. Кстати, я не возражаю против госпитализации. Оплата больницы – за мой счет, я не привередливый.
– Уанапаку, сукин сын, вставай немедленно! – рявкнул Нортон так громко, что голову Выдры прошил кинжальный импульс боли. – Ты задолбал меня, Уанапаку, мать твою, своими дурацкими шутками! Неужели ты еще не понял, что отлынивать здесь бесполезно? Мы дали тебе все, что ты просил, ты живешь как у Христа за пазухой, спишь в хорошей палатке, жрешь и пьешь вволю, доктор к тебе приезжал, деньги тебе каждый день капают приличные, а ты все выпендриваешься, треплешь мне нервы! Хочешь всего лишиться? Я тебе это устрою. Даю пять минут на то, чтобы встать и приступить к завтраку, иначе приеду сам, набью морду и выкину тебя на хрен в ближайшую лужу – живи там. Ты понял?
– Понял, – сказал Выдра, повернулся на бок, положил руку под щеку и смежил веки. Блаженствовать ему оставалось совсем недолго, так почему бы не поваляться в свое удовольствие в последние минуты перед очередными большими неприятностями?
Ровно через пять минут Нортон гаркнул снова:
– Почему лежишь, Уанапаку, мать твою? Человеческих слов не понимаешь? Я наказываю тебя – сегодня пойдешь работать без завтрака!
– Слушай, Джонни, а откуда ты знаешь, что я лежу? – не открывая глаз, спросил Выдра. – В моей палатке, смею заметить, нет ваших шпионских вертолетиков. Может быть, я давно уже наяриваю ветчину с рисом и дрожу от желания пришибить очередную внеземную обезьяну?
– Ты валяешься, скотина, и ведешь себя как саботажник. Я вижу тебя так же ясно, как свой член в сортире, а каким образом я это делаю – не твоего ума дело. Ты достал меня, Выдра, и когда сегодня вернешься на это место, то не увидишь ни палатки, ни матраса, ни спальника. Значит так, отдаю приказ: иди и убей деграданта. Повторяю: иди и убей деграданта. Немедленно!
В ушах Томаса прозвучала серия ритмичных щелчков. На этом все и закончилось – никакого желания пойти и убить деграданта у Выдры не возникло. Собственно говоря, Выдра в этом не сомневался – ночью он принял порцию шияхаси вполне достаточную, чтобы послать к чертям собачьим Нортона и весь «Солар Тревел ТВ».
На минуту установилась недоуменная тишина. А потом Нортон прокашлялся и осведомился:
– Эй, Выдра, ты там жив?
– Жив, сплю, – сообщил Выдра. – Слушай, Джонни, в конце концов, ты дашь мне поспать? Поверь, Джонни, ты начинаешь раздражать, ты уже не кажешься приличным парнем, ты кажешься придурком и занудой. По моим подсчетам, сегодня воскресенье, и поэтому работать я не буду. Я ни разу не работал в воскресенье с тех пор, как вышел на пенсию. Впрочем, в остальные дни я тоже не работал – такая вот жизнь у нас, старичков-пенсионеров. Hasta luego, cabron! Besame en culo! [26]
26
Пока, козел! Поцелуй меня в задницу! (исп).
– Что, что ты сказал, скотина?
– То, что ты слышал. Ваша хитрая аппаратура не работает – ты больше не можешь заставлять меня выполнять свои приказы. И поэтому иди к черту, Нортон. Делайте со мной что хотите, но никого из свистунов я больше не убью. Они больше похожи на людей, чем вы, холодные бездушные твари.
Нортон, видимо, пришел в полную растерянность. Он молчал некоторое время, потом заговорил, сменив гнев на притворную дружественность:
– Томас, давай обсудим все по-хорошему. Да, мы использовали некоторые принудительные меры. Да, теперь они не работают, но дело вовсе не в них. Куда важнее наша договоренность: ты делаешь свою работу, мы платим тебе деньги и обеспечиваем хорошие условия. Ты заканчиваешь работу и мы отпускаем тебя на волю – само собой, с условием, что никто и никогда о нашем сотрудничестве не узнает. Вот и все, Выдра. До сих пор все шло по плану, а теперь ты снова ставишь все с ног на голову. Я не вижу причины, по которой ты опять начал нервничать…
– А я не нервничаю, – спокойно сказал Выдра. – Это ты нервничаешь. А еще ты лжешь на каждом шагу, Джонни. Вы привезли меня сюда насильно и заставляете убивать людей, называя их животными. С какой стати я должен верить, что вы заплатите мне деньги, или хотя бы оставите в живых? Кто может дать мне в этом гарантию?
– А, я понял, – с облегчением сказал Нортон. – Гарантии тебе нужны, вот оно что. Ну что ж, законное требование, можно с ним согласиться. Давай сделаем так: через полчаса я приеду к тебе, в твоем присутствии мы оформим твой счет в банке и переведем на него деньги? Пойдет?
– Ничего ты не понял, – заявил Выдра. – Не нужны мне ваши деньги. Я не буду убивать свистунов, воспринимай это как свершившийся факт. Все, разговор окончен. Пошел вон и не мешай мне спать.
Нортон замолк.
Через двадцать минут появился Клопски – в виде голографической проекции. На этот раз он не фиглярничал, был серьезен и непривычно краток.
– Значит, у нас забастовка? – осведомился он.
– Значит, да, – согласился Выдра.
– Понятно. Ты отказываешься работать категорически?