Незнакомка отступила к двери, куда лучи солнца не достигали, и вновь стала прежней – юной миловидной девушкой.

– Сколько вам лет? – выдохнула Алина.

Лицо черноволосой исказилось от ярости.

– Столько не живут! Одевайся! Иначе… – Она пристально уставилась на клеймо на шее пленницы и достала из складок платья старинный кинжал.

Алина стянула свитерок и, не снимая джинсов, натянула платье. Черные лямки от бюстгальтера виднелись в декольте. Девушка попыталась их запихнуть под пышные золотистые рукавчики платья, но не успела, черноволосая ловко отрезала их кинжалом, буркнув:

– Снимай.

Затем она отвела Алину в тот же зал. Только на этот раз посреди стоял длинный стол, накрытый вполне человеческими блюдами. Во главе восседал Элиас с повязанной на груди белоснежной салфеткой.

– Тебе нравится мой подарок? – поинтересовался вампир, оглядывая Алину с ног до головы.

– Ты убил моих родителей! – процедила сквозь зубы девушка.

– Я знал, что тебе пойдет золотой, – расплылся в улыбке Элиас. – Присаживайся.

Черноволосая отодвинула стул с высокой спинкой и силой усадила Алину на него.

– Благодарю, Франциска, – Элиас адресовал ей одобрительный наклон головы и добавил: – Надеюсь, девочки, вы уже подружились.

Губы Франциски дрогнули в улыбке.

– О да…

По залу прокатился рокочущий смех Элиаса, затем вампир метнул острый взгляд на Алину и, с удовольствием растягивая слова, предупредил:

– Будешь плохо себя вести, моя личная колдунья превратит тебя в мышь! Не так ли, дорогая Франи?

Глаза Франциски недобро блеснули, но в следующий миг она мило улыбнулась, заверив:

– Конечно! Запросто.

И колдунья, шелестя платьем, направилась прочь из зала.

– Что тебе от меня нужно? – спросила Алина.

Вампир оскалился, продемонстрировав острые клыки.

Девушка не успела уследить, как он оказался у нее за спиной и положил холодную руку на шею. Его пальцы принялись массировать ее.

– Разве принцессам не положено жить в замке и носить красивые платья? Разве гоже принцессам лазить в чужие квартиры через окна, воровать и спать на чердаках?

– Я никакая не принцесса! – рассердилась Алина, отбрасывая его руку.

Хотела подняться, но он не позволил, промурлыкав:

– Не я это придумал, ты сама так сказала.

– Мне было семь лет! – сорвалась на крик девушка. – Ты выжил из ума! Чего ты добиваешься?

Элиас сложил губы дудочкой.

– Принцесса, Аресу ты не нужна, а я могу предложить тебе кое-что интересное.

– Ты убил моих родителей!

– Ну чего ты заладила, – не на шутку обиделся вампир. – Убил, подумаешь… А знаешь, сколько еще невинных людей было в том самолете? То-то и оно, а ты только о себе трындишь!

– Ты омерзителен, – прошептала девушка.

– Может быть, – не стал он спорить. – Ты лучше вот о чем подумай: а почему Пушистик утаил подробности смерти твоих родителей?

– Он не… – начала Алина.

– Знал-знал, – беспечно махнул рукой Элиас и с чарующей улыбочкой заметил: – Знал еще до того, как самолет взлетел.

– Неправда!

Вампир хмыкнул.

– А ты правду и неправду различаешь по тем же критериям, какие используешь при выборе одежды в магазине?! Нравится – не нравится? – Элиас приподнял ее голову за подбородок, заставив смотреть ему в глаза. – Ну-ну, не нужно плакать! Мы ведь можем подружиться, и тогда… тебя ждет поистине достойная жизнь!

Алина вскочила.

– Могу я пойти в свою камеру?

– Как? – разыграл он удивление. – Даже не пообедаешь со мной?

– Я лучше съем крысу!

Элиас холодно улыбнулся.

– Как пожелаешь! – Он хлопнул в ладоши и появился Рорик.

Великан грубо схватил девушку за плечо и потащил в подземелье, где втолкнул в камеру.

Свитера Алина не обнаружила, поэтому уселась на солому прямо в своем шикарном наряде.

Не успело пройти и пяти минут, как дверь распахнулась, вошел Рорик. Он поставил перед девушкой тарелку с разрезанной на семь равных кусочков большой коричневой крысой, плавающей в крови.

Оставшись одна, Алина отодвинулась в самый угол своей тюрьмы и уткнулась в колени.

Алина вслед за Аресом бежала по коридору, освещенному факелами. Скованные цепями ноги не слушались, а дышать с каждым метром становилось все труднее. В голове крутился вопрос, но она не могла понять – какой.

Неожиданно юноша обернулся и, глядя на нее в упор, произнес:

– Он не оставил бы их в живых, прости.