На технические сборы в Киев были вызваны командиры и комиссары корпусов, дивизий и бригад с берегов Черного моря и Днестра, Збруча и Буга, Горыни и Случи, Тетерева и Десны.

Все командиры корпусов и коменданты укрепрайонов имели воинское звание комдивов. Только Николай Криворучко получил звание комкора. В этом же звании находились тогда заместители командующего войсками округа Фесенко и Тимошенко. Командиры стрелковых дивизий и некоторых танковых бригад имели звания комбригов, за исключением Дмитрия Шмидта, которому, очевидно, учтя прошлые его боевые заслуги и солидный боевой опыт, дали «комдива». Среди участников сборов Шмидта не было. Сразу после ареста его увезли в Москву.

Учение проводилось на подступах к Ирпени. Широкая пойма реки, оборудованная минными полями, фугасами, волчьими ямами, завалами, представляла собой классический образец универсальной зоны заграждения.

Окружной инженер показал участникам сборов замаскированные в траве мотки тонкой, едва различимой в зарослях осота проволоки. Потом он взмахнул рукой, и ассистент выпустил из мешка рыжего пса. Постояв мгновение, собака с радостным лаем бросилась со всех ног наутек. Но радость Рыжика длилась недолго: звонкий его лай вмиг оборвался. Руководитель учения, дав команду выключить ток, направился к зарослям осота и, словно подстреленного зайца, поднял собаку за задние лапы.

— Момент — и дух вон! — пояснил инженер. — Опыт можно повторить.

Ассистент начал развязывать второй мешок.

— Хватит, — запротестовал комдив Саблин. — И собаке дорога жизнь. Убедили одним рыжим, достаточно…

Винницкого коменданта поддержал комдив Княгницкий. А Криворучко, положив тяжелую руку на плечо инженера, сказал с неподкупной простотой:

— Тебе, человече, любой гицель [33] позавидует. Раз, два — и в дамках. Знаешь, в бою я крошил гадов, как повар картошку, надо будет, и еще накрошу, а шо б так, как ты…

— Отнять жизнь не такая простая штука! — бросил реплику и командир Проскуровской танковой бригады комбриг Куркин.

— А ты пробовал? — поддел Куркина коллега из Шепетовки комбриг Федоренко, будущий маршал бронетанковых войск.

— А как же! — бойко ответил танкист. — Все мы, бывшая шоферня, грешны. Сидя за баранкой, с десяток петухов и я передавил.

— Хитер брат! — вмешался в разговор розовощекий крепыш комкор Фесенко. — Петухами хвалится, а о курочках молчит…

— Военная тайна! — потягивая трубочку, пробасил командир 1-го кавалерийского корпуса Михаил Афанасьевич Демичев.

Однако эти шутки, вызвав улыбки, не смогли изменить мрачного настроения слушателей. У многих командиров, особенно тех, которые знали Шмидта много лет, не выходило из головы недавнее ЧП. Ведь толком пока никому не было сказано, за что и почему взят под стражу командир Киевской танковой бригады.

Люди не хотели долго теряться в догадках, блуждать среди предположений. Возможно, в другое время Опыт с рыжей собакой и не вызвал бы такую реакцию участников сбора. Чувствовалось, что многим хотелось узнать настоящую причину ареста Шмидта. Командир с периферии отзывал в сторону столичного друга и, шушукаясь, пытался выяснить истину. Но истины тогда еще никто не знал.

И вот во время перекура все же прорвалось.

— Хоть секите мне башку, не пойму, — начал Николай Криворучко, обращаясь к усевшимся на траве товарищам. — Шоб комдива вот так сцапали, наче конокрада какого! Он же не деникинский охвицер, не махновец. А если напакостил, скажите, все будем знать. Вот хоть бы вы, товарищ Тимошенко, наше начальство, командуете всей кавалерией округа, скажите, за что взят Шмидт?

— Кто же не знает Шмидта, — угрюмо и неопределенно процедил Тимошенко.

— Говорят, он большой трепач, — пробубнил Куркин; — Где-то что-то сболтнул…

— Просто трепач не мог бы заслужить все четыре «Георгия» и чин прапорщика в мировую войну, не мог бы повести солдат за Ленина против Керенского, поднять Полтавщину против гетмана и немецких оккупантов, — отозвался командир кавкорпуса Демичев.

— У него, кажется, первый орден с номером тридцать пять, — добавил комкор Феликс Ингаунис, начальник авиации округа.

— Сам Сталин видел его в бою под Царицыном, — сказал комдив Саблин. — Раненого Шмидта два бойца держали тогда под руки. До конца боя не хотел уходить…

— Раз такого человека берут, — снова заговорил Криворучко, — скажите за что? А если не говорят, — покосился он на Тимошенко, — всякое можно подумать. После присвоения новых званий мы и лейтенанту говорим, что без согласия командующего никто не смеет его чипать. А тут не лейтенант, а комдив, все равно что генерал-лейтенант.

— Шмидт лет десять назад голоснул за Троцкого! — послышалась чья-то реплика.

Комкор Фесенко сказал в ответ на это: — Голоснул да раскаялся. Иначе он бы к нам в округ не попал.