Ночь в лесу была темной, безлунной и долгой. Долгой настолько, что за это время в лагере не осталось ни одного часового, да и несколько палаток освободились от жильцов. Один из шатров, что побогаче, принадлежал шаману. Я заглянул в этот шатер, потому, как он располагался в отдалении от других и представлял для меня идеальную мишень.

Шаман тавров оказался более чутким нежели все его соплеменники, которых я посетил до него. Стоило к нему заглянуть, как он открыл глаза и начал подниматься с подстилки на полу, которую использовали для сна. Но я не дал ему ни закричать, ни использовать заклинение. Сонный, он действовал замедленно, а я находился в чрезвычайно возбужденном состоянии и действовал быстро, не раздумывая. Я метнулся в шатер и нанес сильный удар ногой, прям как футболист, пробивающий пенальти. Здоровенная бычья голова взмыла в воздух, но тяжелое тело не дало ей улететь дальше. Туша рухнула на подстилку. Я точно услышал хруст сломанных костей и даже примерно представил, что сломалось у этой твари. И челюсть, и шейные позвонки, вероятно, уже поломались, но точно я не уверен, так как мало ли какая анатомия у этих животных. И чтобы убить наверняка, ударил по голове шамана еще пару раз... Пока кровью он не залил весь постилок под собой...

Я хотел пойти и дальше сеять смерть, но увидел в уголке посох с навершием из человеческого черепа, а рядом валялась и моя пространственная сумка. Я проверил, засунув в нее руку по плечо, все ли на месте и убедился, что шаман не стал рисковать и шарить в столь страшном предмете. А жаль. Ведь этот гад мог схватить Малахитовый Посох, который его бы и сжег. В сумку скинул шаманский посох и еще все вещички, которые посчитал ценными. Очень кстати наткнулся на острый кинжал, использовавшийся вероятно в ритуалах. Хотел его бросить в сумку, но подумав, приладил за пояс. Приятно, наконец, отыскать острое оружие, а то во всем лагере не встретилось, даже завалявшегося ножичка! А тут такой острый кинжал, которым легко можно разрезать все веревки. Что и сделал. Теперь я вновь получил всю свою мощь, благодаря которой могу легко уничтожить поселение людоедов, но такой исход меня не устроит. Мне дан вызов и оттого я желал победить этих врагов голыми руками, не используя магию!

На улице вдруг раздались шаги и голоса.

— Показалось, наш учитель подал Зов, — это говорил один голос.

— Я тоже его услышал, — согласился другой голос. — Два верных ученика пришли проведать учителя, пока третий ученик все еще дрыхнет!

— Он такой! — рассмеялся первый голос и в палатку вошли, не спрашивая разрешения, два молодых тавра.

— Учитель, вы нас звали?.. — спросил один из рогачей, но увидев окровавленного шамана замер у входа.

— Что с вами, учитель?! — закричал другой, подбегая к шаману.

Я скрывался возле входа, замотавшись в ткань подрезанного шатра. Поэтому, когда один тавр убежал к шаману, а другой остался стоять возле меня, то я начал действовать. Теперь в моих руках настоящее оружие и я ловким, привычным движением нанес страшную рану на шее монстра. Даже не думал, что умение делать ровные разрезы в хирургии, поможет и в убийстве. Кровь забулькала, вырываясь толчками из пробитой артерии монстра и он, схватившись за горло, начал падать. Второй тавр посмотрел на собрата, но увидел лишь, нож, что пробил ему глазницу и достал мозг. У монстра, что оказался насаженным на кинжал, начались судороги. Я вытащил из его глаза окровавленный клинок и стоял, глядя как он продолжает трястись и извиваться, из—за повреждения мозга.

Потом я выбрался из лагеря, по пути больше никого не убивая, а только позаимствовав съестных припасов, и побрел к Владику. Я бы нашел его, только к полудню, если бы моя синичка не появилась и не проводила меня.

Парень выглядел невероятно испуганным. Его трясло, а по щекам текли, не переставая, слезы. Я пытался его успокоить, но увидев меня, он еще сильнее зарыдал и крепко вцепился в мои руки. Я говорил глупости, чтобы его отвлечь. Его радовал мой голос. Во время этой истерики, я разрезал его путы и отбросил их в сторону. От своей же магическую веревки не избавился, а сохранил на всякий случай, кинув ее к прочему барахлу хранящемуся в бездонной сумке.

Начинался рассвет и я, не желая рисковать пареньком, отвел его еще дальше от лагеря тавров. Постепенно он пришел в себя и даже начал улыбаться.

— Вот перекуси! — передал я пареньку фрукты, что набрал у рогачей.

— Спасибо, — поблагодарил Владик, но лишь откусил кусочек, а остальное отложил. — Феникс, где вы пропадали столько времени?

— Вещи забирал. И поесть искал.

— В их лагере?!

— Да.

— Но зачем?! Вас же могли поймать!

— Я не мог иначе, — отмахнулся я. Мне и самому хотелось бы знать ответ на этот вопрос.

Потом мы, укрывшись в одном овражке, спали весь день, а ночью я повторил набег на лагерь тавров.

В этот раз они усилили бдительность и вместо десятка часовых, появились две дюжины воинов, стерегущих покой спящих жителей. Но даже теперь мне не представлялось сложным душить врагов. Они все также невнимательны и полусонны. Я бы еще многих быков отправил на райское пастбище, но помешала некстати выглянувшая луна. Пришлось окончить рейд, лишь уничтожив всех часовых, и зачистив пять шатров.

Днем же я опять отсыпался.

На третью ночь они взялись за меня серьезно и ночью не спали даже в шатрах. Бодрствовали все. Но и в таких условиях я умудрился, оставаясь никем незамеченным, убить на одном из краев лагеря всех часовых, а затем и зачистить все палатки. Для меня хорошо было то, что тавры, обладали слабым зрением, а уж ночью вообще почти ничего не видели.

А вот днем уже на дали спать мне. Тавры поняли, что я перебью их всех, если только они не найдут меня первыми. А лучше всего им искать меня при свете дня. Что ж, они оказались вполне разумными существами. Если бы Владик не разбудил меня, когда увидел вдалеке цепь рогачей, то я мог бы уже и не проснуться.