– Брюнетка?

Гайер кивнул. Освальд улыбнулся еще шире, прикоснулся гребнем к кончику носа. Втянул в себя запах, едва сохранившийся, но достаточный для него, вдохнул глубже. Пряный, острый и сладкий одновременно, запах той, что теперь никуда не денется. Прикрыл глаза, пытаясь представить, увидеть хотя бы какой-то образ…

Высокая? Да, скорее всего, крючки для одежды висят высоко. Волосы не красит, нет, цвет свой. Запах… сложная смесь дорогих духов и простых народных средств, применяемых любой умной женщиной вместо непонятных составов из аптек, чуть менее дорогих, чем лавки парфюмеров. Ухоженная, раз уж позволяет себе бывать у вторых. И нить, ярко-красная, почти алая нить на одном из зубчиков. Длинная, прочная, не расходящаяся на тонкие паутинки волокон. Бархат? Шелк? Атлас? Да, такой тяжеловато спрятаться в глуши, следовательно, и поиск упрощается, хотя… Травниками не становятся в городах, а значит, все не так просто.

Освальд встал с колена, отряхнул штанину. Повернулся к хозяину замка, так и молчавшему:

– Я нашел все, что необходимо. Завтра утром выезжаю.

Эксеншиерна кивнул и направился в сторону лестницы.

Дорога, ведущая на север, оказалась надежной и проторенной. Здесь, у берегов холодного серого моря, не было расквашенной после дождей грязи под копытами. Ветер высушивал здешнюю землю чуть ли не сразу после прошедшего шторма с ливнем. Подковы Серого выбивали искры из самой природой выложенной камнями полосы тракта, ведущего в нужную Освальду сторону. Искры из-под копыт летели уже почти неделю.

Еще в замке, той же ночью, оказавшись в выделенной ему комнате в большом крыле замка, достал из сумки все необходимое. Хотя необходимого инвентаря было маловато. Полая сфера «искателя», размером с большое куриное яйцо, срезанная поверху. Тонкостенная, отлитая из серебра, с крышкой, сплетенной из кусочков филиграни. И не совсем обычная стеклянная фляжка, со старой и потертой по бокам кожаной оплеткой. Внутри плескалась синеватая прозрачная жидкость. Реагент, созданный по рецепту талантливого и уже погибшего студента одного из факультетов Абраксаса. Освальд не знал его, сожженного лет пятнадцать назад Огненной палатой на далеком юге. Но благодарил парня всякий раз, используя синий раствор, чьи запасы неумолимо приближались к концу.

Короткий плеск жидкости из фляжки, текущей в небольшое углубление серебряного яйца. Последний штрих, тонкая стальная иголка с утолщением-стрелкой и темно-красной бусиной на противоположном кончике. Волосы, пропитав их остро и тонко пахнущей смолкой, охотник скрутил в одну плотную нить. Сделав петельку, накинул ее на острый кончик иглы, протянул нить по всей ее длине, накручивая спиралью. Самое важное проделал с крохотной бусиной, обмотав ее крест-накрест, и еле-еле сумел затянуть едва виднеющийся кончик волос. И только потом, аккуратно опустив в компас, прикрыл металлическим и невесомым кружевом крышки. Осталось ждать, внимательно наблюдая.

Игла дрогнула, поплыла в одну сторону, в другую, но метаться не стала. Замерла, четко и однозначно указывая на север. Бусина заметно посветлела, оживая алым пятном изнутри. Странно и не так ожидаемо, как будто больше бежать ей и некуда, однако же… Теперь, зная направление, охотник проделал последнее из тонких занятий, связанных с поиском. Достал из сумки плотный деревянный футляр с выемкой, поместил туда яйцо «искателя», прикрутив винтами по бокам. Вворачивать каждый из четырех держателей следовало строго по очереди, последовательно доходя до необходимого натяжения. Перетянешь – неверное направление, расслабишь – неверное направление, тонкая механика, ничего не скажешь. Но пальцы все делали машинально, опытные и привычные. Раз, два, подтянуть, перейти, зафиксировать, так… Готово? Готово, все сделано как нужно. Яйцо, упершись в толстый шпенек снизу и удерживаемое по бокам, повисло над бархатом футляра. Игла покачалась, не сместившись, указывая на твердый «норд». Вот и все, приготовления закончены. Можно отправляться в путь.

Эксеншиерна проводил охотника до ворот, дальше не отправился. Во взгляде опытного и бесстрашного вояки густо плавала надежда. Он ждал его назад, ждал не одного.

– Удачи тебе, охотник. – Гайер посмотрел снизу, настоятельно и практически моля.

– Удача нужна ленивым, герре Эксеншиерна… – Освальд посмотрел на дорогу. – Только ленивым.

Легко толкнул Серого ногой в бок, отправляя в путь. Конь пошел вперед охотно, как будто застоялся и хотел нагнать потраченное впустую время. Охотник не оглядывался, не с чего. Впереди лежал путь, про который ему пока не было ничего известно. Сколько лиг и дней пройдет по нему, доберется ли до конца… Покажет лишь время.

С того момента прошло уже пять дней и шесть ночей, а результата Освальд пока так и не достиг. Это ему совсем не нравилось.

Мерно двигался отдохнувший за ночь Серый, мощно неся седока, его вещи и собственный вес. Конь уставал не меньше Освальда, им пришлось проскакать за прошедшие дни немалое расстояние. Заночевать на постоялом дворе удалось всего один раз, и еще ночь прошла на ферме, посреди густых зеленых лугов. Хотя Освальд предпочел бы ей отдых в гостинице. Слишком колючей оказалась солома, блохи и клопы кусались нещадно, а пыль на сеновале забивалась повсюду. Но что поделать, раз такая доля?

Дорога, снова дорога. Сколько ему довелось проехать вот так, покачиваясь в седле, изредка подремывая, оставаясь при этом настороже? Последние лет пять Освальд постоянно куда-то ехал. Перекати-поле, колоброд, гонимый ветром пучок сухой травы, как еще? Но он и не думал жаловаться, это же его жизнь. Пусть когда-то выбранная не им. Но ему, что врать себе, она нравилась.

Серый мерно и привычно шел легкой рысью вперед, охотник думал, не теряя внимательности. Про эти места он узнал все, что можно, даже немного того, что и нельзя. Чего-то хорошего здесь в последнее время происходило мало. Слухи слухами, но кое-что Освальд слышал и раньше. И это «кое-что» ему не нравилось. Особенно постоянные и неизменные слухи про варгеров. То ли племена, то ли кланы озверевших безумцев, наводящих страх на поселенцев, добиравшихся даже до побережья и больших городов. Нельзя сказать, что верилось в подобное с трудом. Вовсе нет, как раз наоборот.