Шрифт:
– И после этого я живым вернусь?
– Конечно. Вернешься, так сказать, осведомленным о том, что тебя ждет, когда, где... Хочешь?
– И он все это может?
– Наркоманов лечит.
– Чем лечит? – почти закричал Воеводин.
– Ужасом перед собственной кончиной.
Воеводин с каким-то окаменевшим лицом долго смотрел в пространство улицы, потом перевел взгляд на Андрея.
– И что... Помогает?
– Не всем. Так ты хочешь посетить собственную могилку?
– Упаси боже!
– А некоторые не отказываются. Деньги платят за такое удовольствие... Но это знаешь когда у человека большое наследство и ему надо как-то определяться с заводами, пароходами, яхтами... Не бросать же все на произвол судьбы... Что законным детям, что незаконным... Вопросы непростые...
– Значит, так, Андрей, – перебил Воеводин. – Вот идет наш человек, мы пока свои беседы приостановим, но потом к ним вернемся. Есть у меня на примете неплохой парнишка, и ему бы парочку таких вот сеансов с холмиками, могилками, плитами, датами... Ох бы не помешали. Замолвишь словечко?
– Нет проблем. Сегодня вас познакомлю.
– Большие деньги берет?
– Да ладно тебе... По дружбе устроит твоему парнишке экскурсию на собственное захоронение.
– Слушай, Андрей... Ты это... Остановись. А то уж больно зловещие слова какие-то из тебя выскакивают. Я уж боюсь с тобой и разговаривать.
– Все, завязали. – Андрей похлопал Воеводина по плечу.
Оба замолчали, поскольку перед ними уже с минуту стоял улыбающийся человек с простоватым, доверчивым лицом.
– О! – обрадовался Воеводин. – Вот и Олег Иванович! Борец за справедливость, гроза убийц и сексуальных маньяков. Знакомься, Олег, это тот самый Андрей, о котором я тебе рассказывал. Наш человек, но со своим пониманием жизни. Да, Андрей? Так можно о тебе сказать?
– Да уж сказал... – Андрей протянул руку.
Ладонь у следователя оказалась на удивление сильной, тренированной.
– Ого! – восхитился Андрей. – Поднятие тяжестей?
– Всего понемножку... Начальник обещал нам свой кабинет на часок... Он как, не отрекся от своего обещания?
– Есть кабинет, – заверил Воеводин и первым шагнул к входной двери.
Кабинет оказался действительно свободным. Олег Иванович в начальственное кресло не сел, расположился рядом, лишь локоть поставив на стол. И уже этим дав понять, что настроен на разговор простой, доверительный и как бы свойский. Воеводин сел у окна, распахнутого, но с решеткой. Андрей, поколебавшись, выбрал стул у двери, признавая этим, что человек он незначительный и оказался в этом служебном помещении только благодаря доброму отношению своих собеседников.
– Наш общий друг Воеводин, присутствующий здесь, сказал, что вы хотите слегка продублировать нашу работу? – улыбнулся следователь.
– Что вы, Олег Иванович! Как я могу повторить работу, проделанную целой организацией! Все проще... Я подумал, что, может быть, удастся взглянуть на события несколько с другой стороны, личной, что ли...
– Убита ваша дочь, я правильно понимаю?
– Д... да, – с некоторой заминкой произнес Андрей, решив, что сейчас нет нужды рассказывать многолетнюю историю его отношений со Светой. Если все уже решено, пусть будет так. В конце концов, это нисколько не помешает разговору, а может быть, даже избавит от лишних вопросов и ненужных пояснений.
Услышав его вымученное, но все-таки вслух произнесенное «да», удовлетворенно кивнул и Воеводин. Для него тоже все складывалось проще и естественнее – не нужно было ничего объяснять Олегу Ивановичу. Какие могут быть вопросы, если отец интересуется обстоятельствами смерти дочери? Тут и следователя никто не упрекнет, если он по неосторожности или простоте душевной выдаст какие-то служебные подробности. Одним коротеньким словцом Андрей сразу упростил предстоящий разговор.
– Олег Иванович... – Андрей помялся. – Может быть, в двух словах расскажете, как все случилось, как завертелось, во что уперлось и на каком этапе находится?
– Ничего себе программка! – рассмеялся следователь. – Мне Воеводин рассказывал... Вы живете со Светой?
– Точнее будет сказать, что я живу у Светы.
– Но одно другого не исключает?
– Нисколько.
– Ну, что ж, – Олег Иванович положил ладонь на поверхность стола и как бы прижал к столу невидимые страницы уголовного дела. – Вряд ли я вам скажу что-нибудь новое. – Следователь говорил, медленно подбирая слова и, видимо, представляя себе картину преступления и его участников. – Света... Светлана Георгиевна... Растила дочь... Хорошая росла девочка... Неплохо училась... Мать замуж не вышла... Я буду говорить открытым текстом, да, Андрей? – спросил следователь.
– Конечно, Олег Иванович.
– Хотя многие мои слова могут царапнуть...
– Валяй, Олег, – сказал Воеводин. – Мы с Андреем все царапающие слова уже произнесли.
– Тогда мне легче... Замуж Света не вышла. По своей вине? И да, и нет. В Коктебеле нет для нее женихов. У меня такое ощущение, что в Коктебеле ни для кого нет женихов. Все свадьбы здесь, по моим наблюдениям, какие-то случайные, когда и жених, и невеста убедились, что никому не нужны. Девушки на юге созревают рано и тут же бросаются во взрослую жизнь, как они ее понимают. С юношами происходит то же самое. В результате и те, и другие оказываются в зоне повышенного риска. Часто в зоне криминального риска, а то и сексуального – и такой есть. Коньяк, конечно, хороший напиток, если пить его после тридцати. Здесь его начинают употреблять до пятнадцати. А прибавьте ежегодный наплыв людей, которые приезжают с единственной целью... Я выражусь откровенно – пить и блудить.