— Повезло, — сказала Лори.

— Ну рассказывай: в чем суть и какая передо мной задача? — спросил Питер, заглядывая в пакет со склянками.

На этот раз рассказ Лори был несколько короче того, что услышала от нее Морин. И в конце она добавила:

— Вообще-то я не думаю, что тебе удастся что-то обнаружить, но мне нужна полная картина, особенно если микроскопическое исследование ничего не покажет.

— Я сделаю все возможное, — заверил Питер.

— Очень тебе признательна, — улыбнулась Лори.

Поднявшись по лестнице на один пролет, она направилась по коридору к своему офису. Проходя мимо офиса Джека, она обратила внимание на приоткрытую дверь, однако ни Джека, ни его коллеги, Чета Макговерна, внутри не было. Лори предположила, что они могли быть в «яме». Когда она вошла к себе, ее взгляд тут же упал на принесенный от Джека чемодан. Она еще не успела полностью забыть об их утренней ссоре, и чемодан вновь напомнил о ней. Угнетала и безрезультатность аутопсии Шона Макгиллина. И чем больше она об этом думала, тем более непонятным ей все казалось. Причина смерти здорового на вид двадцативосьмилетнего мужчины оставалась загадкой, несмотря на детальный анамнез и аутопсию. В некотором смысле этот факт даже слегка поколебал ее веру в судебную медицину.

— Пусть микроскоп только попробует не дать мне ответ! — садясь за свой стол, произнесла Лори. А если микроскоп и впрямь обманет ее ожидания? Чуть подавшись вперед, она добавила утренние карточки к уже лежавшей у нее на столе объемной кипе бумаг. Собирать и сортировать весь материал, поступающий к ней от криминалистов, из лабораторий и других источников, объясняющий причину и характер смерти в каждом отдельном случае, входило в ее служебные обязанности. Значение слова «причина» здесь являлось очевидным; слово «характер» указывало, была ли смерть естественной, случайной или насильственной, было ли это убийство или самоубийство. И везде были свои юридические последствия. Иногда на сбор всего материала уходили недели. Когда такое случалось, Лори приходилось принимать решение о причине и характере исходя из перевеса доказательств, а это означало, что ее уверенность в своем решении должна быть не менее пятидесяти одного процента. Разумеется, в большинстве случаев она была уверена «почти» или «на все сто».

Лори достала из кармана листок бумаги с номером телефона доктора Макгиллина и расправила его на лежавшей перед ней толстой книге записей. Она не хотела звонить ему, но понимала, что должна сдержать слово. К сожалению, Лори не была мастером вести диалоги. А ее звонок неминуемо усугублял страдания доктора Макгиллина, поскольку причина безвременной смерти его сына так и оставалась неясной.

Поставив локти на стол, Лори наклонила голову вперед и помассировала лоб, глядя на уэстчестерский номер. Она обдумывала, как все объяснить в более мягкой форме. Было и мимолетное искушение поручить этот разговор отделу по связям с общественностью, чего и требовал протокол, но она почти сразу же отказалась от этой идеи, поскольку обещала позвонить сама. Мысленно пытаясь представить себе будущий диалог, она вдруг подумала, что Шоном — как и покойного — звали ее бойфренда в годы учебы.

Студент Уэслианского университета Шон Маккензи был колоритным персонажем, привлекавшим Лори своим бунтарством, — не то чтобы отъявленный хулиган, но весьма эксцентричная личность. Он гонял на мотоцикле, отличался артистичной раскованностью и буйным нравом и увлекался легкими наркотиками. Все это в совокупности в свое время влекло к нему Лори и доводило ее родителей до отчаяния, что только разжигало их интерес друг к другу. Однако их отношения с самого начала отличались нездоровым непостоянством накала страстей, и Лори в конце концов порвала с ним незадолго до своего поступления на службу в ОГСМЭ. Сейчас, когда их отношения с Джеком оказались под вопросом, у нее появилось легкое искушение позвонить Шону, который, как ей было известно, жил где-то здесь, в городе, став весьма успешным художником. Но она быстро отказалась от этой мысли, не желая повторно открывать ящик Пандоры.

— О чем думаем? — раздался чей-то голос.

Лори вскинула голову. В дверном проеме, чуть ли не полностью закрывая его, возвышалась почти двухметровая спортивная фигура Джека. В своей поношенной хлопчатобумажной рубашке с вязаным галстуком и потертых джинсах он был воплощением независимости.

— Так чем же занята наша драгоценная голова? — повторил он. — Я знаю, в ней всегда бродят умные мысли. — От ехидной улыбки на его щеках появились ямочки, а поджатые губы растянулись в одну тонкую линию.

Лори внимательно смотрела на человека, бывшего около десяти лет ее приятелем и почти четыре года — любовником. Его насмешливая веселость и ироничность порой утомляли, и сейчас был именно тот случай.

— Так ты вдруг соизволил со мной заговорить? — спросила она таким же тоном.

Улыбка на лице Джека погасла.

— Да, я сейчас именно с тобой разговариваю. Странный вопрос.

— Ты же меня все утро игнорировал, если не считать той глупой сцены, которую разыграл, когда я только вошла в секционный зал.

— Я тебя игнорировал? — воскликнул Джек, недоуменно нахмурив брови. — Позволь напомнить тебе, что мы сегодня приехали на работу порознь — это, кстати, было твоей идеей, не моей, — приехали в разное время и с тех пор занимались каждый своим делом.

— Мы уже давно работаем вместе и постоянно общаемся, тем более когда в одном помещении. Я даже подошла к твоему столу во время работы и задала конкретный вопрос.

— Я не видел и не слышал. Клянусь честью. — С этими словами Джек поднял вверх средний и указательный пальцы, разведя их. На его лице вновь появилась улыбка.