Закусив губу, Лори думала, что бы еще уточнить.

— А ты с хирургом не разговаривала?

— Нет.

— Это не тот же хирург, что оперировал Макгиллина?

— Нет. Это были два разных хирурга-ортопеда, и, судя по словам врача-стажера, оба на хорошем счету.

— Похоже, оба пациента умерли утром, примерно в одно и то же время. Тебе не показалось это странным?

— В общем, нет. Исходя из своего опыта, я отмечала, что смерть довольно часто наступает именно с двух до четырех утра — самый напряженный отрезок времени моей смены. Один врач как-то сказал мне, что это определенным образом связано с суточными уровнями гормонов.

Лори кивнула. Возможно, то, о чем говорила Дженис, и соответствовало истине.

— Доктор Стэплтон сказал мне, что это ты производила вскрытие Шона Макгиллина. Твои вопросы связаны с тем, что не удалось обнаружить патологии?

— Вообще никакой, — ответила Лори. — А как с анестезией? Может быть есть нечто схожее — тот же медперсонал или аналогичные препараты?

— Должна признаться, я особо этим не занималась. Надо было?

Лори пожала плечами:

— У обоих пациентов со времени операции прошло около восемнадцати часов, так что у них еще должны были остаться следы анестезии. Думаю, нам придется изучить все, включая принимавшиеся ими препараты — их последовательность и дозировку. Я просила Барта раздобыть медицинскую карту Макгиллина. Карта Морган мне тоже понадобится.

— Я сделаю запрос до своего ухода, — сказала Дженис.

Лори встала.

— Очень тебе признательна. Надеюсь, ты не думаешь, что мой приход сюда вызван какими-то отрицательными впечатлениями о твоем отчете — все совсем наоборот: у тебя отличные отчеты.

Дженис зарделась.

— Что ж, спасибо. Я стараюсь. Я знаю, как важно иметь всю информацию, особенно когда возникают такие таинственные случаи, как эти четыре.

— Четыре? — изумленно переспросила Лори. — Что значит — «эти четыре»?

— Я помню, что за неделю до этого были еще два — тоже в Центральной манхэттенской, и, на мой взгляд, очень похожие.

— Похожие? Тоже первый день после операции? Как Макгиллин и Морган?

— Насколько мне известно — да. Я точно помню, что они были молоды и, как казалось, здоровы, и то, что у них произошла остановка сердца, явилось для всех большой и весьма неприятной неожиданностью. А еще я помню, что в обоих случаях это было обнаружено санитаркой во время очередного послеоперационного обхода — проверяли температуру и пульс. По крайней мерс с Дарлин Морган именно так все и обстояло. Это наталкивает на мысль, что их смерть явилась результатом серьезной медицинской проблемы. Я имею в виду — ничто ее не предвещало. Макгиллин хотя бы успел нажать на кнопку вызова дежурной. Тем не менее, как в его случае, так и в случае с Морган, попытки реанимации оказались абсолютно безуспешными: лишь прямая линия на мониторе.

— Эта информация может оказаться очень важной, — сказала Лори, довольная тем, что застала Дженис на месте.

— Я, так или иначе, собиралась отложить копии отчетов по расследованию, но пока просто руки не доходили, — добавила Дженис.

— Эти случаи тоже связаны с ортопедией?

— Точно не помню, но это нетрудно выяснить. Полагаю, скорее общая хирургия, чем ортопедия. Может, мне найти отчеты?

— Не беспокойся. Мне наверняка понадобятся карточки полностью. Ты помнишь, кто делал аутопсию?

— Я даже не знаю. Я не часто общаюсь с врачами, за исключением тебя и доктора Стэплтона.

— А ты не помнишь, какой была названа окончательная, официальная причина смерти? — спросила Лори.

— К сожалению, — сокрушенно призналась Дженис. — Я даже не знаю, насколько эти дела отработаны. Иногда я отслеживаю то, что меня интересует, но тут мне поначалу показалось все довольно обычным — неожиданная проблема с сердцем. Правда, слова «обычным» и «неожиданная» в данном случае противоречат друг другу, так что, возможно, слово «обычным» здесь не совсем уместно. Я лишь хочу сказать, что — как бы драматично это ни звучало — люди умирают в больницах, и довольно часто совсем не по той причине, по которой туда попадают. До сегодняшнего утра, когда я начала писать отчет по делу Морган и думала о том, что сказала санитарка, я даже и не вспоминала о них.

— И как их звали? — спросила Лори. Она была крайне взволнована. Лори еще раз убедилась, что ее коллеги из судмедэкспертизы, пренебрегавшие опытом и компетенцией криминалистов и работавших в морге санитаров, делали это в ущерб своей профессиональной деятельности.

— Соломон Московиц и Антонио Ногейра. Я выписала номера их карт, — сказала Дженис, протягивая Лори листочек.

Взяв бумажку, Лори взглянула на имена. Она еще не понимала,было ли это с ее стороны намеренной попыткой отыскать безошибочный способ ухода от своих личных проблем, но в том, что способ нашелся, она уже не сомневалась.

— Спасибо тебе, Дженис, — искренне произнесла Лори. — Я ценю твою работу. То, что ты увязала эти случаи, может оказаться очень важным.

В ОГСМЭ работали восемь судмедэкспертов, и подобные сведения могли оказаться затерянными. В полдень по четвергам устраивались регулярные конференции, где дела выносились на открытое обсуждение, однако там речь шла в основном либо о случаях, наиболее интересных с научной точки зрения, либо о каких-то действительно из ряда вон выходящих.

— Не за что, — ответила Дженис. — Мне приятно, когда я могу как-то помочь.