– Кто это здесь у нас такой сердитый?
– неожиданно донесся высокий, визгливый голос.

Я инстинктивно дернулся в кандалах, пытаясь отодвинуться от внезапно возникшего за решеткой существа. От него веяло нестерпимой силой витамора. Существо было одето в черную, ветхую, монашескую рясу, капюшон не позволял разглядеть лица ее обладателя. Только красные точки глаз, были видны из царящего под материей мрака.

– Ну что же ты молчишь?
– вновь проговорило существо.

– Я Тир, - произнес я хрипло.

– А я Крудус. Будем дружить?

После услышанного имени в моей голове пронеслись десятки самых разнообразных мыслей, но одна из них была настойчивее другой, только одного витамора в истории нашего королевства звали именно так.

Я сам не заметил, как пораженно выпалил:

– Ты король Крудус? Легендарный витамор!

– Да это мы, - произнесло существо и визгливо рассмеялось.

– Но как? Это же было хрен его знает, столько сот лет назад!
– выдохнул я пораженно.

– В этом месте, время не властно, - сказал Крудус сильным, густым голосом, от которого по моей коже пробежал озноб.

Что за твою мать? Он что может разговаривать разными голосами? И почему он называет себя "мы"? Я недолго думая, скользнул в изначальный мир. Надо посмотреть на струны этого существа. Глянув на них, я от изумления приоткрыл рот. Каждый витамор обладает семью струнами. Струной крови, живой плоти, мертвой плоти, струной кости, положительной и отрицательной струной, а так же струной силы. Шесть струн были стандартными, а вот струна силы. Она была не похожа ни на одну струну виденною мною ранее, она напоминала луч концентрированного солнечного света. Что же это за струна? Я мог видеть только обрывки вживленных Крудусу в пальцы струн, этому учили всех магов, но не один маг не мог видеть мировые струны не своей ветви магии, так что я просто не знал, за что она отвечает, и много ли таких струн в изначальном мире.

– Кто ты?
– спросил я шокировано.

– Мы Крудус. Давай дружить?
– ответил мне визгливый голос.

– Мне надо подумать, - произнес я осторожно, мало ли чего можно, ожидать от этого явно сбрендившего существа, лучше принять его игру.
– Может быть, для начала ты выпустишь меня?

– Все будет зависеть от твоего ответа. Времени подумать у тебя, до рассвета, - произнес сильный голос на распев.
– Либо ты будешь служить мне, либо я убью тебя.

– Служба? Мы же говорили о дружбе, - произнес я медленно, наблюдая за тем, как две иссохшие руки вцепились в решетку и мелко задрожали.

– Дружба, - донёсся визг из-под капюшона, затем голова Крудуса мелко задергалась из стороны в сторону и сильный голос выкрикнул: - Ты будешь служить!

– А в чем заключается служение?

– Узнаешь, когда ответишь "да", - проговорил витамор, дрожа всем телом, ряса плясала на нем, судороги пробегали по пергаментной коже кистей рук.

Вслед за своими словами Крудус скрылся, так же внезапно, как и появился, но я успел заметить мелькнувшую за ним крылатую тень.

Казалось, сумасшедший король борется с кем-то, как будто две личности уживаются в этом древнем теле. Но это сейчас не самая важная для меня информация, в отличие от другой, подрывающей основы мироздания. Крудус еще жив. Столько лет, а все коптит воздух. Примем это просто как данность. Данность, которая сводит меня с ума. Чёрте что твориться, мертвецы, легендарный витамор. Я вздохнул поглубже, закашлялся от попавшей в рот пыли и начал думать. И что мне делать? Согласиться на предложение Крудуса? А вдруг служба ему, будет хуже смерти? Страшно умирать молодым, но еще страшнее превратиться в слугу свихнувшегося витамора. Пока такой вариант оставим напоследок, умереть я всегда успею, это дело не хитрое. Может, удастся обмануть короля? Сообразительностью он вроде не блещет. Соглашусь на его условия, а потом сбегу. Один раз такой план меня уже подвел, может на этот раз сработает?

Вдруг, свозь костяные прутья решетки в камеру влетела ворона.

– Тьфу ты, зараза. И так страху натерпелся. Кыш! Пошла отсюда!
– принялся я выгонять напугавшую меня птицу.

Ворон, а не ворона, как я подумал вначале, приземлился на каменный пол камеры, склонил голову на бок и уставился на меня красными угольками глаз. Хм... что-то мне подсказывает, что у птиц не должно быть таких глаз. Я тряхнул головой и просто, не задумываясь, отметил этот факт. Это же такая мелочь по сравнению с моими проблемами.

Глядя на птицу, я с неудовольствием, прошептал:

– Еще одна непонятная тварь, только одну спровадил.

– Хозяин не любит когда его называют тварью, - прокаркал ворон вполне понятно.

– Еб... о... да что же это за жизнь то такая!

Меня начало колбасить в кандалах не хуже чем Крудуса совсем недавно. Вот это действительно дико! Птица говорит! Я посмотрел на нее, и голову даю на отсечение, что говорящий ворон сейчас мысленно смеется. Что-то в его ехидном взгляде просто кричало о том, что он упивается сложившейся ситуацией. Я резко прекратил свои метания. Не хватало еще птицу веселить.