Родился в семье знатных, но небогатых дворян Брескульского уезда Варшавского герцогства Викентия Бентковского и Жозефины Бентковской, урожденной Рудницкой. «Среднее образование я получил сначала в Влоулавске (Вроцлаве), а потом в Плоуке (Плоцке), но высшего не дала мне даже начать революция 1830 года и бросила на Кавказ».
После польского восстания 1830 года оказался на Кавказе.
«Русский язык я изучил на марше с таким успехом, что по прибытии в Ставрополь 4 февраля 1834 года меня, после отличной рекомендации партионного офицера, которому я в походе помогал в переписке, оставили в штабе Кавказской линии и Черномории и Астрахани для распределения и рассылки множества документов на польском и литовском языках (метрик) в разные части войск, где служили поляки».
На Кавказе принял православие и вступил в казачье линейное войско. Дослужился до звания офицера, казачьего сотника, начальника Михайловской станицы, заседателя полкового правления 4-й бригады Кавказского линейного войска.
Выйдя в отставку и поселившись в селе Безопасном, посвятил себя сельскому хозяйству и торговле и смог вплотную заняться историко-литературными трудами. Стал действительным членом Ставропольского статистического комитета. Будучи с 1871 года секретарём комитета, он переехал в Ставрополь и всецело занялся учёной деятельностью.
Скончался 15 августа 1890 года.
В трехтомной антологии публикуются произведения писателей, публицистов, деятелей культуры: А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, А.И. Одоевского, А.А. Бестужева-Марлинского, В.И. Соколовского, И.В. Бентковского, Я.В. Абрамова, СВ. Фарфоровского, Н.И. Воронова, К.Л. Хетагурова, Г.Н. Прозрителева, Г.А. Лопатина, — в разное время живших на Северном Кавказе, в Ставрополе, подвергшихся ссылке на Кавказ или гонениям со стороны властей, а также исследования Н.А. Кот-ляревского, Л.П. Семенова, И.П. Лейберова, Н.В. Маркелова и др. о них и об их творчестве. Произведения «опальных» связаны с нашим краем, Северным Кавказом. Русские писатели проложили пути к взаимопониманию народов России, их произведения способствуют строительству мира в многонациональном регионе.
Образование бывшего кавказского линейного казачьего войска, совершившееся в относительно близкое к нам время, несомненно. займет когда-иибудь видную и весьма интересную страницу в истории распространения русского вдадычества и колонизации на Северном Кавказе. Разноплеменный элемент, введенный правительственною волею в казачье сословие, придал кавказскому линейному казачьему войску тот колорит и характер, какого ни одно из казачьих войск не имело.
В последний раз [1] , мы говорили о Бабуковцах, теперь предметом монографии будут крещеные моздокские Осетины и Черкесы, так называемые казачьи братья, зачисленные в линейное войско по предписанию Ермолова генералу Сталю в 1824 году [2] . Переписка о казачьих братьях, длившаяся больше двадцати лет, выясняет нелишенную исторического интереса эпоху построения Моздокской крепости, давшей нам решительный перевес в военных делах над кабардинцами, другими горскими народами и ногайцами, бывшими, как известно, в большей или меньшей зависимости от турецких. султанов и крымских ханов.
1
См. Ставр. Губ. Вед. 1879 г, No№ 50 и 51.
2
Там-же 1880 г. № 2.
Генерал Ермолов еще в 1821 году, испрашивая Высочайшее разрешение на зачисление моздокских «казачьих братьев» из крещеных Осетин и Черкес в казачье сословие, представление свое мотивировал тем, что «водворение горских народов в здешнем крае, допущенное по неосмотрительности, близ границы, представляет им всегда удобный случай продолжать, вредные для жителей здешних, связи с горцами, которые в своих хищнических набегах находят у них пристанище, а нередко и помощь; что к обузданию коварных средств сих азиятцев нет иных средств, как ввести между ними строгую военную дисциплину, и только бдительным управлением ими можно надеяться, что народы сии возчувствуют со временем попечения о них правительства, когда, живя среди русских и ознакомясь с добрыми их качествами, убедятся в истинах евангельского учения».
Мнение Ермолова не опиралось на местные исторические исследования — кто такие были «казачьи братья» и кто — крещенные Осетины и Черкесы. Считалось ли это в то время излишним в том убеждении, что военная дисциплина стушует племенную и религиозную рознь — неизвестно, верно только то, что именно эта рознь была главною причиною с лишком двадцатилетней переписки, послуживш?й материалом для настоящей монографии.
Благодаря этой переписке, мы теперь имеем список крещеных Осетин и Черкес, поселившихся в Моздоке спустя год после основания этого города- в 1763 году и до 1785 года. Следовательно, нам приходится начинать ab o?о. Список этот, в местном архиве отысканный бывшим в 1829 году исправляющим должность Моздокского коменданта, плац-майором Цыклауровым, приложен был им к копии сообщения в Кавказское губернское правление 21 октября 1813 г. № 926. Документ важный, который, однако-же, Ермолову не был известен.
По делу об удовлетворении претензии горских князей и княгини Бекович-Черкасской за холопов, поселившихся в Моздоке, майор Цыклауров, в сообщении своем губернскому правлению, между прочим, писал тогда: «что моздокские Осетины и Черкесы, пользуясь свободою и вольною жизнию, как люди азиятские, дики и не утвердившиеся еще в вере православной, более охладели к ней и сделались отвратительны от духовных чинов; что как люди эти ушли не от княгини Бекович-Черкасской, а от неверных владельцев и с давних лет, а сколько именно кому лет, от кого кто ушел, по показаниям каждого, при сем приложенным. Значится, то и по Соборному уложению XX главы, 71 статьи, по уплате владельцам назначенных денег, должны быть вольны; темь более, что они почти все Моздокской горской казачьей команды, казачья братья; одни служат, а другие должны по временам убылые вакансии заступать. А какое попечение и усердие сначала на счет поселения Моздока таковыми выходцами имелось вь Высочайшем рескрипте 1777 года, июля 21 дня, Астраханскому губернатору, г, генерал-майору Якоби, данном, между прочим, соображено: в протчем, сначала заведения при Моздоке селения время от времени присылалось в нашу коллегию иностранных дел ведомости, сколько, когда в сие место выходило из горских и других народов для жительства; но с некоторого уже времени совсем такая присылка оставлена неизвестно по каким причинам, а здесь, однако-ж, ведать нужно как о наличных. тамошних обывателях, так и о том, еще и наипаче продолжаются-ли и ныне такие выходы или-же совсем пресеклись; почему и подтвердите вы накрепко Моздокскому коменданту о присылке ведомости о всех жительствующих в Моздоке выходцах, которую вы сюда, в вашу коллегию иностранных дел, пришлите; а ежели в настоящее время больше охотников не является к тамошнему поселению, вы непримените рассмотреть и отвратить тотчас препятствующие причины, соображаясь с теми основными положениями, на коих начато моздокское поселение, и кои, пока были в своей силе и исполнении, многие из горцев крестились и все вместе селились с охотою; каковаго Высочайшего положения о поселении Моздока здесь, (в Моздоке) при делах за долговременностию не отыскано, а в делах Астраханского губернатора должно состоять».
При этом-же сообщении майор Цыклауров приложил вышеупомянутую ведомость о крещеных Осетинах и Черкесах, поселенных в Моздоке со времени основания его и по 1785 год включительно. Из этой ведомости оказывается, что под названием Черкес были тогда известны поселившиеся и крестившиеся выходцы из Большой и Малой Кабарды, из Брагунской деревни, из шелковаго завода Хастатова, даже из станицы Новогладковской и города Кизляра. Всех поселенных в Моздоке Осетин было в, 1785 году 88 семейств, в числе 233 обоего пола душ, а Черкес —116 семейств, в числе 343 душ обоего пола.
Выходцы эти селились в следующем хронологическом порядке:
Список крещеным Моздокским Осетинам и Кабардинцам, составленный в 1785 г. плац-майором, майором Кочневым, а в 1813 г. сообщенный губернскому управлению майором Цыклауровым, в графическом отношении полный, а в ответах короткий и ясный, показывает:
а) Имена и прозвания обывателей (из Осетин и Кабардинцев) Моздокской крепости старожилов, родившихся или поселившихся и их лета.
б) Холост или женатый, на ком, или вдов?
в) Много — ли у него детей, их пол, имена и лета.
г) Есть-ли у него в городе дом или иное строение, или место, или земля, построено или куплено, или в приданое получено, в каком месте и под каким номером?
д) В городе ли живет тот обыватель или в отлучке?
е) Какого он промысла?
ж) В каких гражданских или иных службах был или нет?
Список показывает, что семейства были очень слабы числом душ. Бездетных женатых, вдовцов и холостых между Осетинами было 46 или 52 %, а между Кабардинцами 49 или 42 %. Осетины жили в 36 собственно ими построенных домах, а Кабардинцы-в 53 домах и саклях [3] , при которых по большей части были огороды, остальные же жили или при своих родственниках или у посторонних жителей — грузин и армян. Все жили при домах, занимались хлебопашеством и, за исключением помещенного в списки отставного прапорщика Семена Цыклаурова, переселившегося в Моздок в 1767 году из станицы Новогладковской, он происходил из Малой Кабарды [4] , никто в гражданских или иных каких-либо службах не бывал.
3
Улицы, на которых в 1785 г. находились их дома, была: Георгиевская, Петропавловская. Черкасская, Копытовская, Сводная, Кирпичная, Ленивая, Форшадтская, Кабардинская, Некрещеная и Осетинская. Интересно знать, удержались ли до — ныне в Моздоке эти старинные названия улиц?
4
Сын этого Цыклаурова — Иван родился уже в Моздоке в 1774 году и был там плац-майором.