— Только быстро.

— Конечно, огромное спасибо.

— Хватит, начинайте, — резко оборвала меня Дана.

— Вам нравится ассортимент «Алонсо»?

— Да.

— Чего вам у нас не хватает?

— Всего достаточно.

— Ваш супруг посещает наш магазин?

— Нет.

— Почему?

— Он предпочитает другие магазины.

— Куда вам присылать наши каталоги?

— По старому адресу.

— В Кунцево?

— Да.

— Скажите…

— Довольно, — решительно заявила Володина, — это уже не пара вопросов, а целый допрос! Я оставила вам свой номер телефона не для того, чтобы вести кретинские беседы. Появится новая коллекция — сообщите!

Трубка противно запищала, я бросила ее на сиденье. Дана находится дома, судя по уверенному голосу, у нее все в порядке. Наверное, полковник Дегтярев прав, я слишком увлекаюсь чтением детективных романов и мне на каждом углу чудится преступление. Ну почему я решила, что рыжеволосой красавице нужна помощь? Девушка смотрела на меня умоляющим взором? Может, у нее всегда такой взгляд! Вот, например, наш мопс Хуч. Если не знаешь, что он с утра хорошо закусил курицей, полакомился печеньем, которым его угостил Аркадий, затем украл малую толику фруктов из спальни Маши, то заплачешь от жалости к несчастной собачке, которая смотрит на тебя огромными карими печальными глазами. У посторонних людей, впервые увидевших Хуча, кусок застревает в горле, и они начинают угощать мопса, приговаривая:

— Маленький! Совсем проголодался, вон как кушать хочет!

Представьте изумление добрых гостей, когда Хучик отворачивает нос от сыра, а Маня радостно поясняет:

— Не давайте ему «Чеддер», Хуч ест только «Трюфель».

Вот вам и ослабевшая от недоедания собачка!

Вероятно, у Даны такой образ: девушка со слезами на глазах. И почему я решила, что рассказ о сумке из бутика «Алонсо» — это попытка женщины назвать свое имя? Она просто хотела похвастаться эксклюзивным клатчем! Все, забудем о глупом происшествии, лучше сделаю педикюр, правда, к моему мастеру надо записываться заранее.

Я позвонила в салон и узнала, что маникюрша Танечка готова принять меня прямо сейчас. Я поехала в сторону Кутузовского проспекта, тихо радуясь невероятной удаче. Попасть в разгар лета на педикюр без предварительной договоренности сродни чуду.

Чтобы клиентка не скучала во время процедуры, Таня дала мне пару глянцевых журналов, и я принялась лениво листать страницы. На фотографиях мелькали одни и те же лица, оставалось лишь удивляться, почему некоторым людям не надоедает безостановочно носиться по тусовкам. Я зевнула.

— Скучное чтиво? — тут же спросила Танечка, ловко орудуя пилкой.

— Точно, — согласилась я.

— Возьмите другой еженедельник, — посоветовала она и сунула мне тоненькую брошюру, — совсем новый, только вышел.

Я раскрыла обложку и увидела фото Даны. Красотку сняли во весь рост, ее стройное тело обтягивало нежно-голубое платье, рыжие волосы были заколоты в высокую прическу, в мочках ушей висели огромные бриллиантовые серьги, а в руках Володина держала тот самый клатч из «Алонсо». Очевидно, на данном этапе жизни он являлся ее любимой сумочкой. Маленькие ножки Даны украшали босоножки, щедро усыпанные стразами, и я опять увидела ее изящные аккуратные пальчики.

— Красивая женщина, — невольно вырвалось у меня.

— Кто? — тут же проявила любопытство Таня.

Я повернула к ней журнал.

— Дана, — коротко сказала Таня.

— Вы ее знаете? — удивилась я.

— Довольно хорошо, — кивнула Танечка, — она была моей постоянной клиенткой. Вот уж не ожидала!

— Чего? — напряглась я.

Таня подлила в ванночку горячей воды.

— Дана в нашем салоне обслуживалась не один год, сюда еще ее мама ходила. Вот уж кто была милейшая женщина, всегда улыбалась, оставляла щедрые чаевые, никогда пальцы не растопыривала, хотя с ее-то деньгами могла нас тут всех построить. И Дана воспитанной казалась. Она очень сильно изменилась после замужества, стала мрачной. Ой, тут такое было! — Таня вдруг испуганно замолчала.

— Говори, говори, — поощрительно закивала я.

Мастер поплотнее закрыла дверь кабинета, взяла кусачки и стала самозабвенно сплетничать.

Салон, который я посещаю, пользуется популярностью у знаменитых людей, не всякий захочет краситься и стричься на глазах у простой публики, поэтому на минус первом этаже здесь есть VIP-кабинет. Как-то раз администратор велела маникюрше:

— Иди скорей, там Володины приехали, мать и дочь.

Танечка поторопилась к лестнице, спустилась вниз и решила на секунду заскочить в туалет. Не успела она шмыгнуть в кабинку, как из предбанника послышались шаги, потом плеск воды и сердитый голос Ольги Михайловны, старшей Володиной.

— Немедленно умойся и не позорь меня перед посторонними людьми! Кому сказано, перестань рыдать.

— Слезы сами льются, — простонала Дана, — мама, если вы с папой не разрешите нам с Сережей пожениться…

— Замолчи, — отрезала Ольга Михайловна, — не бывать этому никогда!

— Мама, я покончу с собой!

— Сергей — альфонс! Жиголо!

— Он любит меня, — заплакала Дана.

— Еще бы, — фыркнула мамаша, — с твоими-то миллионами!

— Нельзя же все мерить деньгами, — с отчаянием воскликнула дочь.