Шрифт:
— Вот это дело, — порадовался Антон. — Где его искать?
— Третья хата от моей — как от города идти, в подъезд входишь — вторая дверь налево. Скажете — от меня, и ни каких вопросов. Да, вы ему дозу прихватите — он щас как раз пустой, за двадцать кубов должен, гад! Раскумарите — перетрете, а то, когда ломает — он лютый. Только он не дымит, он «винтом» ширяется. Первитина возьмете на раз?
— Возьмем на два. Спасибо, брат, — выручил. Может, тебе че надо?
— Земля круглая, — неопределенно пожал плечами Шило и как-то воровато шмыгнул глазенками по сторонам — несолидно этак, совсем по-мальчишески. — Погодите тут — я щас. Только чур — не крысятничать.
— А у тебя тут есть че скрысятничать? — Антон хмыкнул и демонстративно осмотрелся, как бы оценивая более чем скромный интерьер жилища майданщика. [28]
— Да это я так, по привычке, — примирительно буркнул Шило, удаляясь на кухню. — Щас, я быстро…
Пока хозяин ковырялся в своей крохотной кухоньке, кто-то пришел и дал о себе знать особым образом: звонком не воспользовался, а отстучал монеткой или ножом по дверной ручке незатейливый пароль — рефрен спартаковского марша.
28
Содержатель притона, торговец наркотиками (жарг.).
Шило метнулся ко входу, перебубнил с кем-то через приоткрытую дверь и вернулся на кухню, по дороге заглянув к гостям:
— Погодите чуток — бегом отпущу пару доз пацаненку. Щас я, быстро…
— Пацаненок — это не совсем кстати, — отметил Антон, на всякий случай кивнув Мо на дверь — контроль. — Как бы информашка прежде времени не утекла…
Рассчитавшись с местным наркодилером, боевые братья направили стопы свои к указанному месту обитания носителя вожделенной информации о расположении клетки.
По мере знакомства с бытом воровской слободки вырисовывалась интересная особенность: однообразные внешне мрачные халупы при детальном рассмотрении имели некоторую индивидуальность. В подъезде первой «хаты» воняло брагой, имелось тело в фуфайке, было темно, тихо и отсутствовала дверь. Во второй, где жил Шило, тоже было тихо, не воняло, дверь наличествовала, отсутствовало тело, и присутствовало освещение.
В подъезде дома, где квартировал «винтовой» Леха Худой, дверь имелась наполовину — верхнюю часть кто-то обгрыз, освещение отчасти присутствовало: из приоткрытой двери напротив входа сочился свет. Из этой же двери несло клубами табачного дыма вперемешку со стойким ароматом крепкого алкоголя, так что определить, воняет ли в подъезде чем-либо другим, было проблематично. А ещё тут было шумно. Совместно с ароматом, светом и клубами, из приоткрытой двери несся пьяный гомон, развеселый женский визг и громкий лесоповальный глас, который под разухабистую музыку задорно каялся в небрежении десятой заповедью.
— Беспокойные соседи, — осуждающе прошептал Антон, на цыпочках шествуя мимо опасной двери к Лехиному жилищу. — Если верить суке-Вальке, такая веселуха в это время — полнейшая аномалия…
Замок на Лехиной двери отсутствовал за ненадобностью. В квартире было пусто — создавалось впечатление, что отсюда вынесли все, что можно было продать. Обшарпанный пружинный матрац в углу, старый стол с изрезанной столешницей, три табурета, возлежавший на боку сломанный холодильник «Саратов» без уплотнительной резинки и компрессора — вот и весь интерьер. И куча лампочек.
Все лампочки, наличествовавшие в квартире, горели. А на подоконнике лежали десятка полтора запасных. Но без упаковок — видимо, выкрутили откуда-то, где плохо висело.
— Леха, пора вмазаться, — сказал Антон, выкладывая на стол ампулы. — Вставай, а то обратно унесем.
Хозяин квартиры оказался не просто худым, а вполне годным на роль статиста в фильме о зверствах нацистов в Бухенвальде либо Освенциме. А ещё он был синим. Драное ватное одеяло не грело худого статиста: скрючившись в эмбриональном виде на матрасе, он тихо стонал и скрипел зубами, выбивая мелкую дрожь огромными ступнями, обутыми в полуразложившиеся летние сандалеты.
В рекомендациях нужды не было. Нашарив блуждающим взором заветные стекляшки, Леха что-то прорычал, со скрипом покинул свое ложе и, забрав подношение, скрылся на кухне.
— Это нормально, командир? — шепотом поинтересовался чуткий Мо, когда с кухни донесся отчетливый запах бензина и ещё какой-то пахучей гадости — ацетона, что ли.
— Вообще-то, я про «винт» только слышал. Варить не доводилось — не в курсе, — признался Антон. — Если что — прыгаем в окно..
Прыгать не пришлось, но процесс длился неяснее сорока минут. Антон дважды наведывался на кухню поинтересоваться успехами «винтового» Лехи и оба раза нарвался на рычание, смысл которого сводился к следующему: не лезь под руку, а то все испортишь!
— Вас сколько? — спустя указанное время Леха озабоченно заглянул в комнату — забыл, бедолага, количество гостей.
— На нас не надо, — отказался Антон. — Мы не по этой части. Ты давай, родной, давай — мы тебя ждем!
— Плохой источник, — высказался Мо. — Туго соображает.
— Другого пока нет, — пожал плечами Антон. — Надеюсь, вмажется — похорошеет..
— Оприходовался, — выплыв из кухни спустя какое-то время, доложил Леха, приятно порадовав посетителей за румянившимися впалыми щеками. — Ништя-як… А вы — кто?