Саша Маслов и Ваня Соловей — под стать лидеру своего маленького крепкого коллектива: оба бывшие вояки, хорошо знакомые с собачьей службой, исколесившие практически все «памятные места» и вышвырнутые из Вооруженных Сил за скверный характер. Стреляют на звук изо всего, что имеет длинный ствол, и отличаются хорошей антропометрией — только Ваня Соловей, пожалуй, будет поздоровее других да поискушеннее в разнообразном рукоделье. Например, для Рудина и Саши закрутить гайку или ровно обстругать дощечку — проблема, а Ваня с закрытыми глазами соберет вам любой агрегат, если имел возможность наблюдать, как его разобрали, починит телевизор при помощи одной отвертки, запросто смонтирует из подручных материалов мину и установит ее под порожком так, что ваши детишки и супруга могут шастать туда-обратно сколько влезет, а вы непременно стартуете в небеса, едва только наступите (ведь жена должна весить меньше вас — ежели это не так, принимайте меры, иначе она не в меньшей опасности, чем вы!). Мастер на все руки, одним словом — еще встречаются среди русского люда такие самовыродки.

В свое время Толхаев, не зная куда девать деньги, таскал всех троих к психотерапевту. Сам прошедший через горнило войны, бывший хирург искренне заботился о психическом здоровье своих подопечных, опасаясь, как бы они друг друга под горячую руку не перестреляли или не натворили чего похуже в отношении мирного населения, имевшего о войне самые отдаленные представления. Только зря старался Григорий Васильевич: межличностные конфликты в микрогруппе как таковые отсутствуют и эмоционального срыва от кого-либо из этих парней вряд ли дождешься. Все понимают друг друга с полуслова, потому как леплены из одного теста и прошли через одну мясорубку, именуемую в просторечии службой в «горячих точках». Психотерапевт попался честный и в конце курса поделился с Толхаевым под большим секретом ценной информацией: тут, батенька, патология, лечению не подлежит — до того все запущено. Уроды они у тебя. Моральные. Шкала социальных ценностей данных гомо собакинус смещена в сторону удовлетворения трех основных инстинктов, стремление расти по социальной лестнице начисто отсутствует, чувство страха перед лицом возможной смерти практически атрофировано. А еще они натуральные гомофобы! То есть собак любят гораздо больше, чем людей. И предводитель их — который Пес — объясняет эту свою странную избирательность довольно своеобразно:

— У них (людей то бишь) есть один лишний безусловный рефлекс: патологическая жажда наживы. Павлов был не прав — он не включил в свой классификатор этот долбаный рефлекс, от которого все беды и происходят. А у собак его нет…

С Толхаевым наша троица свела тесное знакомство благодаря воле случая. Рудин, как и его приятели, перебивавшийся в то время с хлеба на картошку, как-то случайно оказался в том самом месте, где Григорий, слетевший на своем «Ягуаре» с трассы, собирался слегка затонуть по пьяному делу. Ветеран малых войн, не задумываясь, спас миллионера и послал его ко всем чертям — пьяниц наш парень на дух не переносит, особенно таких, которые за рулем грешат этим делом. А Григорий, в благодарность за содеянное, пригрел бывших вояк: дал место под солнцем, хорошую работу и вообще распростер над ними всевозможный протекторат, благо для него в ту пору это не составляло никакого труда.

Но, как говорят последователи Гайдара, недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах. Попали наши славные ребята в сферу интересов сильных мира сего — как кур в ощип. История эта долгая, и кто желает с ней ознакомиться подробнее, читайте две первых книги о приключениях Пса и его команды — сейчас мы останавливаться на этом не станем в целях экономии вашего времени. Вкратце же получилось следующее: в родном Белогорске на Рудина и его друзей имеют зуб чуть ли не все подряд, кто занимает там хоть какое-то положение в местной табели о рангах, а помимо этого один сильно крутой дядька из столицы нашей Родины. Якобы Пес спер деньги, принадлежавшие одному преступному сообществу, осуществил ряд «ликвидов» членов другого сообщества, а под занавес в извращенной форме отправил в лучший мир самого дорогого человека того сильно крутого дядьки и теперь знает об этом дядьке нечто такое, что волосы дыбом встают — и не только на голове! Представляете? Ересь какая-то, да и только.

На самом деле Рудин славный парень и душка — вы мне поверьте, я его хорошо знаю. Денег он, естественно, не брал, никаких «ликвидов» не осуществлял, а если и пришиб кого — так это только в порядке самообороны. Обстоятельства так сложились. Любимого же человека крутого дядьки вообще Алисины собаки загрызли. Расстарались в порядке оказания гуманитарной помощи вожаку стаи (это Пес — вожак), безнравственно опоенному какой-то дрянью и потому пребывавшему на момент, предшествовавший загрызанию, практически в невменяемом состоянии. И ничего такого страшного ни Серега, ни его близкие об этом дядьке не знают, кроме, пожалуй, того, что он живет в столице, имеет под рукой небольшой отряд высококвалифицированных мастеров ратного дела и время от времени развлекается исполнением тех самых дорогостоящих «ликвидов». Стоит ли из-за этого так волноваться?

А вообще, если отбросить всякие ужимки, Рудин со товарищи влипли в большущий конечный продукт дефекации. Одна умненькая девица их всех так мастерски подставила, что выгребаться придется до конца жизни. Деньги у белогорских украдены большие, поэтому искать будут целеустремленно и вдохновенно, на усушку и утруску не спишут. А товарищи, которых ликвидировали, — тоже ничего себе, на ровном месте шишки. Пришлось экстренно удирать на все четыре стороны — сначала из Белогорска, затем из подмосковной усадьбы, которая стала для наших беженцев временным пристанищем. Нет, «на все четыре стороны» — это, конечно же, образно и неконкретно. Это в приключенческих романах герои вольны болтаться по миру как им заблагорассудится, а в реальности все гораздо сложнее. Судите сами: Рудин, Алиса, Борька; Соловей, жена Ниночка, их сын Денис; Саша Маслов; инвалид Толхаев да плюс четыре собаки — довольно приметная куча млекопитающих получается. И, разумеется, в отличие от книжных героев, наши приятели направили свои стопы туда, где можно было на первых порах «зацепиться». Особого выбора у них не было, потому всем гамузом прибыли на историческую родину Соловья — в районный центр российской глубинки Краснореченск, расположенный среди ельника и торфяных болот.

Капитала, который удалось прихватить с собой благодаря неразумной расточительности некоего Лиховского — ныне усопшего мужа ныне усопшей же сестры Алисы, едва хватило на первичное обустройство и приобретение рабочей базы. А именно: подправили притулившийся на окраине домишко матери Соловья, в котором Ваня поселился со своим семейством; на той же улице, через три двора, приобрели за недорого примерно такую же халупу для Рудина с Алисой, выкупили у муниципалитета никому не потребный и развалившийся от бесхозности государственный питомник (а всего-то питомника было — кусок земли на самом отшибе, без забора даже, три разворованных одноэтажных строения да приспособленная под свалку тренировочная площадка). Оставшиеся две тысячи долларов на семейном совете решили строго хранить в качестве неприкосновенного запаса — на случай внезапных бед, болезней и иных ударов судьбы.

С расселением непарных млекопитающих наши приятели определились просто: ризены и Гриша Толхаев обосновались у Рудиных, а Сашу Маслова, Ингрид и спаниеля Джека взял на себя Ваня Соловей. Впрочем, хитроумный Саша докучал Соловью недолгое время: нашел себе вдову на пять лет старше и теперь полноправным хозяином живет на соседней улице в добротной усадьбе, по сравнению с которой жилища соратников — натуральные курятники.

Вскоре выяснилось, что сохранить «неприкосновенный запас» не получается — обстоятельства суровые, как всегда, вмешались и порушили благие намерения. Вы ведь наверняка знаете, что для нормальных среднестатистических россиян такое вот мелкобуржуазное накопительство — непозволительная роскошь. Трать их, родимые, трать — чего на них смотреть! Живы будем — заработаем…