Зря он так сказал. Андрей всегда слыл неслабым драчуном и тотчас же доказал это на деле. Взревев что-то нечленораздельное, он одним страшным ударом отправил совратителя в нокаут и принялся без разбора месить его ногами – пока не оттащили приятели.

Незадачливый Казанова после того достопамятного вечера две недели провалялся в больнице, Андрея же с треском вышибли из института. Причина ссоры, разумеется, не была предана огласке.

Вот такая была история… И вот почему, встретившись теперь на лестничной площадке после долгих лет разлуки, бывшие приятели почувствовали себя крайне неловко. Принужденно улыбнувшись, они, как по команде, спрятали руки за спины и перебросились парой ничего не значащих фраз. Андрей пробормотал, что он тут по служебной необходимости, а Бабинов – что благоустраивает свою квартиру – наконец-то получил от института трехкомнатную…

Проверить этот факт не составило особого труда. Это отняло у Андрея буквально две минуты – достаточно было позвонить в жилищно-бытовую комиссию института и назваться следователем Советского РОВД Приваловым (абсолютно мифическая фигура – сами понимаете). В комиссии его уведомили, что «институт дает квартиры только своим сотрудникам». Да, разумеется. Но позвольте – а что, Бабинов разве не… Вот-вот – как раз то самое «не». Уже более года как уволен за пьянство. И поделом. А сейчас, выходит, уголовка им интересуется!

Что ж – следовало ожидать, следовало…

– Линолеум, – вспомнил Андрей, доставая из кейса третью бутылку пива и мимоходом без сожаления, впрочем, констатируя, что обед сегодня пролетает далеко стороной. – А что же это вы, хлопчики, тащили? Ох, какой интересный линолеум…

За время работы в агентстве у Андрея выработалось особое чувство – нечто вроде нюха на криминал. И сейчас это чувство настойчиво кричало: вот оно!

ОНО! То самое гипотетическое НЕЧТО, которое безуспешно ищут представители всех правоохранительных органов области и вкупе с ними детективы ведомства Старикова. Окажись на месте Бабинова любой другой индивидуум, Андрей не колеблясь поделился бы своей версией с шефом. Тем более при наличии такой веской – прямо-таки вопиющей улики, каковой являлся факт нахождения Бабинова в предполагаемом месте исчезновения подполковника ФСБ. Плюс к тому: вранье про квартиру. И еще плюс: этот маскарад с клеем, рабочими и линолеумом. Карты ложились одна к одной – очко получалось. Да не простое, а в полном смысле золотое! Но!

Но в данном случае здорово осложняли дело личные отношения. Ведь многим известно, какую роль сыграл Бабинов в его судьбе, – шила в мешке не утаишь. Естественно, в ходе расследования всплывут все обстоятельства, так или иначе связанные с Бабиновым, – наряду с прочим непременно выяснится, что его поперли из института за пьянство. И, вполне возможно, в настоящий момент он влачит жалкое существование. А вдруг Андрей не прав? Вдруг окажется, что Бабинов с собутыльниками тривиально спер из нового дома рулон линолеума и ведро клея – и ничто иное его совершенно не интересовало?! Тогда все посвященные с полным основанием воспримут «наезд» на него Андрея как личную месть человека, таившего столько лет горькую обиду. А выступать в роли этакого неудачника, который пытается отомстить врагу не в период его процветания, и именно тогда, когда этот враг оступился и упал, – это уж извините! Это просто подлость – нет иного определения…

– Линолеум, – глубокомысленно произнес Андрей, допивая пиво. – Ну-ну… – и поздравил себя с тем, какой он неслабый аналитик и стратег.

Бабинов никуда не убежит. Если он каким-то образом связан с гипотетической сектой похитителей, Андрей его достанет – вне всякого сомнения. Кстати, что там Аленка наплела про своего парня? И как это воспринимать в свете вновь открывшихся обстоятельств?

– А займемся-ка мы этим дельцем, – решительно заявил сам себе Андрей и тут же представил, что произойдет, если он единолично расковыряет всю подноготную таинственных исчезновений. Все лавры, само собой, ему одному. Его умное аристократическое лицо на развороте газет и журналов, многочисленные интервью, проницательный взгляд в видеокамеру, предложения солидных агентств – возможно, столичных, а то и зарубежных – словом, полный переворот в жизни.

Сенсация и слава. А рыжая Зайцева сделает с ним передачу «Без галстука».

Ммм-да… Зайцеву он обожал…

– Размечтался, одноглазый. – Он прервал полет своей фантазии, криво ухмыльнулся и закрыл ладонью правый глаз. – Пошел работать – нехер тут сидеть и прожектировать…

Первым делом он вознамерился проверить квартиру Бабинова.

Полагаясь на информацию двухгодичной давности, Андрей взял за основу, что объект проживает один – родители давно переехали в небольшой приморский городок, – и решил действовать тотчас же. Прихватив необходимую экипировку, он вызвал такси и покинул агентство.

Минут через двадцать сыщик уже входил в подъезд дома № 24 по улице Комсомольской. Поднявшись на площадку третьего этажа, он прошмыгнул к двери с номером 6 и, выпав из зоны визуального контроля дверного глазка соседей, с минуту прослушивал квартиру, приставив к ригелю замка незамысловатый аппарат, предназначенный для восприятия определенного рода шумов. Признаки жизни отсутствовали. Конструкция аппарата была такова, что, даже если кто-то в этот момент спал бы с той стороны и очень тихо дышал во сне, чуткая мембрана уловила бы этот звук.

Убрав аппаратик в карман, Андрей достал электромагнитную отмычку для английских замков и приступил к работе. Вообще-то отмычка не являлась составной частью экипировки сотрудников агентства, Андрей попросту позаимствовал ее из своеобразного криминального запасника Деда, который за время своей деятельности насобирал кучу всякого хламья весьма специфической принадлежности и в конференц-зале художественно оформил все эти вещдоки под толстым витринным стеклом.

Минут пять, которые показались вечностью, Андрей возился с замком – практики явно не хватало. Когда он начал не на шутку нервничать, язычок ригеля наконец слабо щелкнул и провернулся…